Первая Сабля Саламандастрона
Часть вторая
Конечно, его положение было не таким, как у кого бы то ни было в крепости. Ещё у ворот Саламандастрона горностаю чётко объяснили правила. Ходить Алексу разрешалось лишь на первом и втором этаже, где располагались столовая, кухня, фехтовальный зал и зал собраний, и где ему выделили комнату, расположенную рядом с оружейной (до этого бывшей чуланом). Также ему позволялось подниматься на смотровую площадку одной из башен. Во всех остальных частях крепости без сопровождения горностаю находиться строго воспрещалось. При первом же нарушении приказа он без слов должен быть выгнан из горы.
Находиться же одному у ворот крепости Алексу было запрещено просто под страхом смерти (главным образом из опасения, что он может впустить в гору врага), так что выходить и входить в Саламандастрон он мог лишь при разрешении командующих и при этом не должен был отходить от крепости за пределы видимости.
Кроме того, Алекс был обязан беспрекословно выполнять все отданные ему приказы и делать любую работу, какую ему скажут («Должен же он как-то оправдывать своё пребывание в крепости», - как объяснил Руссано).
Все эти условия горностай принял абсолютно бесстрастно. Первые его недели пребывания в Саламандастроне были, наверное, особенно тяжёлыми. В новой обстановке, практически взаперти, не имея ни друзей, ни общения, Алекс часто подолгу сидел на смотровой площадки высокой башни, откуда открывался вид на море и берег. Ему доставалась самая черновая работа, такая как мытьё полов, чистка оружия, помощь на кухне или даже стирка и шитьё. Хотя его и нагружали не больше, чем других обитателей Саламандастрона, с непривычки работа давалась плохо. Кроме того, приходилось привыкать к жизненному укладу самой крепости: определённому распорядку, манере обращения или должном ответе, выполнению приказов и так далее.
Но, пожалуй, особенно сильно горностая поначалу тяготило одиночество. В столовой он садился в самом дальнем углу, спал отдельно от всех. Ему было попросту не с кем поговорить, и даже если к нему и обращались, то в основном только по необходимости. Зайцы, конечно, не трогали Алекса, но просто сама атмосфера окружения: подозрительные взгляды, перешёптывания, небрежный тон - всё это не было приятным. Кроме того, его история скоро стала известна всем и была явно не одобрена солдатами.
Но всё это Алекс переживал стоически. Он ни разу не нарушил ни одно из правил и всем своим видом и поведением показывал, что и не намерен этого делать и впредь. Он никогда не отлынивал от работы и старался сразу же беспрекословно и добросовестно выполнять все, что ему приказывали.
Нет, жизнь в Саламандастроне не очень беспокоила Алекса. А вот вопросы фехтования беспокоили даже очень! Как выяснилось на первой тренировке, он не знал даже самых его основ, после чего был отослан в младшую группу, где занимались зайчата не старше тринадцати сезонов отроду. Это, как он после узнал, считалось просто позором среди зайцев и вызвало хохот всего Дозорного отряда. Тем более что даже среди зайчат Алекс стал отнюдь не лучшим учеником.
Приобретенная слава не очень обеспокоила Алекса, он без внимания сносил все насмешки и издевки по этому поводу. Гораздо больше его угнетал полнейший провал в фехтовании. У него ничего не получалось. Вообще ничего! После первых двух недель занятий Алекс впал в беспокойство. Он напрягался изо всех сил, оставался допоздна в фехтовальном зале и даже перед тем как лечь в постель обязательно совершал небольшие фехтовальные упражнения. У него постоянно болели мышцы и ныло все тело. Но прогресса не следовало. Скорее наоборот, Алекс понял, насколько ничтожны его познания и умения. Только теперь он начал понимать, во что ввязался. Простого наблюдения хватало, чтобы ясно понять, лишь единицы из всех солдат Саламандастрона могли сравниться с мастерством Роган Бора, а до их техники Алексу следовало расти всю жизнь.
Осознав это, горностай впал в уныние. Он стал мрачным и раздражительным. Чувствуя, что весь его труд напрасен, Алекса охватило ощущение тревоги и страха. Ему всё чаще стали сниться кошмары, он потерял аппетит и стремление заниматься.
Но однажды всё изменилось! Примерно через месяц после начала тренировок, в поединке с зайчонком Тёрном, Алекс впервые одолел его по всем правилам, удачно выбив шпагу из лапы.
Тёрн считался (а вернее сам себя считал) лучшим фехтовальщиком из всего младшего отряда и, имея задиристый нрав и ещё не слишком умную голову, часто отпускал шуточки по поводу пребывания горностая в Саламандастроне (одна из них звучала следующим образом: «Смотрите, я уже тренируюсь сражаться с хищниками!»), чем не мало доводил Алекса до бешенства.
Горностай признаться был изумлён победой больше всех остальных, а зайчата даже поздравили его дружными аплодисментами. Даже сам Тёрн нехотя признал победу Алекса.
Эта вроде бы ничего не значащая победа стала тем светлым лучиком даже не надежды, а просто радости, пробившимся сквозь облака тревог и неудач горностая. Он понял, что отчаиваться рано и продолжил тренироваться ещё упорней. Да и, кроме того, у него хотя бы появилось признание в обществе младших воспитанников Саламандастрона, и теперь он мог хоть с кем-то поговорить. А ещё через две недели Алекса перевели в группу взрослых фехтовальщиков.
Теперь горностай почувствовал, что тренировки стали гораздо серьёзнее. Это был уже не младший отряд, где многое прощалось и упускалось из вида. Теперь от него требовали неукоснительного послушания и дисциплины. И если с зайчатами Алекс ещё одерживал победы за счёт преимущества в силе и ловкости, ведь он был значительно старше, то теперь ему противостояли равные противники. Не стоило и говорить, что Алекс сразу стал одним из худших учеников, и все его прежние достижения разом поблекли.
Но были и изменения. Изучение фехтования пошло на гораздо более глубоком уровне. Горностаю подробно объяснили основы, показали различные боевые стойки, удары и блоки, разъяснили принципы защиты и нападения, а также поведали о бесчисленном множестве разнообразных техник и стилей. Алекс, признаться, и не подозревал, что фехтование - это столь сложное и многогранное искусство, и, что особенно нравилось горностаю, обучали его звери, которые лично использовали данную технику в бою, то есть они знали, о чём говорили.
Проходили дни. Алекс усердно занимался фехтованием. Вместе с другими зайцами Дозорного Отряда он усиленно тренировался: делал пробежки по утрам, гимнастику, различные физические упражнения, укрепляющие лапы и спину, каждый день фехтовал и брал шпагу в лапы.
Дождливая поздняя осень сменилась снежной зимой, дни становились короче и заметно холоднее. Вскоре земля и сама гора накрылись толстым слоем снега, но море, часто тревожимое неистовым ветром и бурями, никак не хотело покрываться льдом.
У Алекса проступила густая белая шерсть, как и у всех остальных жителей Саламандастрона, и если бы не пышный хвост и короткие уши, он бы не столь уж и сильно бросался в глаза. Отношения с другими обитателями крепости постепенно налаживались. Многие инструктора фехтования стали более терпимо относиться к горностаю: указывать на ошибки и давать советы, ведь Алекс их внимательно слушал и старался следовать их напутствиям. У него появились знакомые и приятели среди жителей Саламандастрона. Так, например, он сильно сдружился с зайцем Кеном, с которым обычно сражался на спарринге, и зайчихой Ларой, чья мать Глория являлась главным поваром крепости.
Также у Алекса стала гораздо лучше получаться поручаемая ему работа, в особенности на кухне. Главным образом ему доверяли работу с десертами и сладкими блюдами, потому как он не страдал таким ненасытным аппетитом как остальные зайцы и, как отмечала зайчиха Глория, хоть на кого-то она теперь могла положиться. И за своё усердие и аккуратность в труде горностай даже завоевал определённое признание и доверие в крепости.
Об одном таком случае стоит рассказать особо. Новогодний праздник считался одним из самых больших в Саламандастроне. Даже несмотря на метели и непогоду в крепость пришло много гостей. От вида Алекса многие поначалу шарахались, поскольку не ожидали увидеть представителя его породы внутри горы, и горностай, сам того не ведая, вскоре стал весьма известной личностью.
Приготовления шли полным ходом. И, как и во время любого крупного праздника, кухня Саламандастрона переходила на осадное положение. Наверное, всему миру известно о прожорливости зайцев, а уж при том их количестве, которое пребывало в крепости, не стоило и говорить, что кухню во время праздника атаковали и днём и ночью (Алекс был свидетелем того, как самого полковника в коне концов погнали из неё веником после его получасовой дегустации пирожков). И по традиции, идущей издревле, сам владыка Саламандастрона иногда спускался в кухню - лишь его присутствие могло утихомирить и заставить отступить оголодавших зайцев.
Несмотря на все запреты и железную дисциплину, воровство еды считалось отнюдь не зазорным, а вернее даже героическим поступком. О краже провианта из кухни ходили легенды! О том, что в неё проникали через окно и дымоход, прятались в мешках и даже в громадном котле, можно было рассказывать бесконечно. В Саламандастроне даже ходила присказка, что никогда зайцы Дозорного Отряда не проявляли больше изобретательности и искусства маскировки, чем в период праздников. Пожалуй, один из самых поразительных случаев, о котором довелось слышать Алексу, был связан с зайчонком Робином, получившим впоследствии прозвище Тростничёк. Как оказалось, он вечером, незаметно от всех, залез в громадный чан с мутной водой, оставшейся после мытья посуды, и несколько часов кряду сидел под водой, дыша через тростниковую трубку, до тех пор, пока кухня не опустела.
У жителей Саламандастрона даже существовал свой покровитель, заяц Форест, прослывший в истории горы великим хитрецом и пронырой, дух которого, согласно преданию, и поныне навещает крепость. Так что когда из наглухо запечатанной кухни, запертой на пять замков и засовов, невесть как пропадала солидная порция съестного, всё с самым серьёзным видом объяснялось происками неуловимого Фореста.
И вот тогда-то Алекс, один из немногих, кому доверяли на кухне, и которому не посчастливилось случайно попасться на глаза Лорду Руссано, лично получил от него задание охранять главный предмет всех нападок – огромный медовый пирог с земляникой и взбитыми сливками. Он был приготовлен в честь захвата этим летом Дозорным Отрядом пиратской шхуны "Крысиный Коготь", которая многие сезоны была неуловимой и наводила ужас на ближние берега. Пирог был до того велик, что требовалось целых три зверя дабы его обхватить, и источал до того нежный и сладкий аромат, что командиры жаловались, будто именно из-за него дозорные на постах смотрят не в ту сторону, в которую надо.
Алекс был, признаться, ошарашен просьбой, а вернее приказом владыки Саламандастрона. Он представлял, насколько серьёзное дело ему предстоит. О нападениях зайцев на кухню он слышал немало и точно знал, что редкий торт доходил до праздника нетронутым (по этому поводу в крепости ходило немало шуток). Посему горностай отнёсся к делу со всех строгостью. В течение трёх дней он нёс неотлучную вахту возле пирога от того момента, когда кухня открывалась, до момента её закрытия, бдительно следя за каждым посторонним, кто к нему приближался. Даже всю поручаемую ему на кухне работу он старался делать, не отходя от пирога.
Никакие уговоры, просьбы и даже угрозы не помогали. На любые попытки посягательств на заветный трофей, горностай невозмутимо отвечал, что непременно доложит владыке Саламандастрона имя злоумышленника (данная мера отпугивала зайцев любых военных званий). Последнюю ночь перед праздником Алекс даже остался ночевать на кухне вместе с Ларой. В итоге вечером в кухне оставалось двое, а к утру вышло пятеро, среди которых были зайчата-близнецы Сэм и Оливер и сам старшина Гордон, от всего сердца проклинающий бдительность горностая.
В итоге к Новогоднему столу Саламандастрона был торжественно подан целый пирог! Это событие столь поразило Руссано, что он даже объявил Алексу благодарность наравне с другими прославившимися в этом сезоне зайцами и в знак признательности разрешил ему пребывать в других, ранее запрещённых уголках крепости.
Все последующие дни Алекс проводил за упорными тренировками, стараясь улучшить своё мастерство. Наверное, во всём Саламандастроне не нашлось бы зверя, столь усердно упражняющегося во владении саблей: горностай тренировался до седьмого пота, каждый день фехтовал по нескольку часов, отрабатывая удары и выпады, обманные движения и блоки, иногда десятки раз подряд участвовал в поединках и никогда не ложился спать, как следует не обдумав все свои достижения и ошибки совершённые за день в фехтовании.
Обычно зимой тренировки Дозорного Отряда проводились реже, особенно на открытом воздухе. Основной причиной была плохая погода. Поэтому Алекс был практически единственным, кто продолжал регулярно упражняться вне крепости: он делал пробежки по глубокому снегу, фехтовал на скользком льду, таскал тяжёлые камни и тому подобное. Лишь изредка его сопровождал Кен, Лара или кто-нибудь другой. Разрешение тренироваться за пределами Саламандастрона Алексу выхлопотал тот же Нортон, так как лейтенанту надоело с утра пораньше, когда все порядочные звери ещё спят, слышать топот лап и то и дело натыкаться на упрямого горностая, бегающего по лестницам и коридорам или же наяривающего круги в фехтовальном зале, и он таки уговорил полковника позволить Алексу заниматься на берегу. При этом горностаю опять же запрещалось уходить далеко от крепости.
Но, несмотря на все приложенные усилия и старания, больших изменений в умении обращения с саблей не следовало. Проходили дни и недели, а в поединках Алекс терпел поражение раз за разом, причём его одолевали с такой лёгкостью, словно он и не тратил большую часть своего времени на тренировки. Порой горностаю начинало казаться, что соперники просто читают его мысли, настолько играючи они предугадывали все его действия и побеждали. И если в схватке с начинающими фехтовальщиками Алекс ещё держался какое-то время, то стоило ему только сразиться с более опытным противником, как его сабля через мгновение выбивалась из лапы.
Горностай часто спрашивал совета у инструкторов и более старших товарищей, но его шибки были методичны и однообразны: сколько бы Алекс ни старался сконцентрироваться и запомнить всё, что ему говорили, во время боя всегда находилось что-нибудь, что он упустил, и чем не преминул воспользоваться соперник.
Шло время, морозная и полная вьюг зима незаметно подходила к концу. Однажды Алекс с удивлением поймал себя на мысли, что ему нравится атмосфера и распорядок в крепости. Саламандастрон жил своей жизнью и своим собственным ритмом. Несмотря на то, что это была крепость, в неё часто приходили другие звери: караваны торговцев, жители из соседних поселений, да и просто одинокие странники. Так, ранней весной в гору прибыли родственники служащих там солдат: отцы и матери проведывали своих сыновей, девушки навещали любимых и так далее.
Еще в Саламандастроне часто устраивались праздники, концерты, различные состязания и танцевальные вечера. В крепости даже был свой небольшой театр, ведь в ней обитало много малышей (в горе постоянно проживали несколько семей). Алексу даже пришлось не единожды участвовать в спектаклях, и многие отмечали, что ещё никому не удавалось так правдоподобно исполнить роль Фераго Убийцы и Клича (в постановки горностай исполнял несколько ролей разом: отца, сына, а также часть вражеской армии).
А вечерами, когда делать особо было нечего, в столовой, возле камина, собиралось много зверей, и рассказывались удивительные истории. Среди обитателей Саламандастрона был старик Углелап, единственный ёж, постоянно проживающий в крепости – настоящая живая библиотека. И горностай вместе со всеми, затаив дыхание, слушал легенды о крепости Саламандастрон, её основании и хрониках, загадках и тайнах: о славных битвах и великих героях, о победоносных походах и далёких плаваньях, о несметных сокровищах, спрятанных в потайных пещерах, и о мумиях былых правителей крепости, о тайных проходах, ведущих в самые недра горы, пробитых прежними властителями Саламандастрона, и, конечно же, об овеянном мифами «Зале Судьбы».
Также старик любил удивить слушателей историями о скелете исполинского дракона, лежащего на морском дне недалеко от берега, чьи чешуйки и по сей день выносились на берег волнами, о грохоте молота, доносящемся из пустой кузницы во время бури, или же о призрачной армии, оживающей во время «алой» луны и выходящей из моря, а то и встающей прямо из песка, и о духе Вепря Бойца, в ярости крушащего неприятеля.
А ещё ёж часто рассказывал о славном Аббатстве Рэдволл, в котором некогда бывал, о Мартине Воителе, его легендарном клинке и знаменитом гобелене, о бездонных морских глубинах и небесных созвездиях, дальних краях и диковинных странах, бескрайних равнинах и великих горах.
Со стариком Углелапом Алекс сдружился особенно сильно, и полковник однажды оказался весьма удивлён, увидев горностая в компании старика и зайчат, где он вместе со всеми обучался грамоте. Просто ёж часто любил повторять, что невозможно стать хорошим воином, не имея навыков в чтении и письме, что и стало причиной такого шага Алекса. Так что теперь он мог вести собственные заметки об обучении фехтованию, да к тому же горностаю просто нравилось возиться в библиотеке, помогая старику с древними пергаментами и летописями.
Так прошла зима, началась весна. Дни становились длиннее и теплее. Тренировки Дозорного Отряда всё чаще начали проводиться на открытом воздухе. В середине весны горностай был освобождён от работы в крепости, поскольку ему нашлось более важное дело. Отец Алекса занимался тем, что строил и ремонтировал лодки, и он многому успел обучить сына, так что теперь горностай помогал в строительстве и починке лодок Саламандастрона. Это считалось довольно почётной работой, потому как не так уж и много зверей разбиралось в этом непростом ремесле.
Но, несмотря на всё эти дела и обязанности, Алекс не терял веры в себя и упорно продолжал заниматься. Постепенно его движения обрели точность и резкость, он стал гораздо сильнее и проворнее, и теперь не так уж легко его можно было одолеть в поединке. Эти достижения и ощущение собственной силы ещё более усиливали рвение горностая, тем более что теперь у него появилась конкретная цель.
Алекс узнал, что в середине лета в Саламандастроне обязательно проходил турнир на лучшего фехтовальщика крепости. Это было весьма значимое событие среди обитателей горы, к которому всегда усиленно готовились. Принять участие мог каждый проживающий в крепости, и горностай собственно и собирался участвовать.
Для Алекса это состязание было особенно важным. Пусть не прошло и сезона с начала его обучения, но поучаствовав в турнире, он сможет проверить, чего достиг в фехтовании, чем сможет овладеть потом, за оставшийся сезон, а над чем ещё стоит поработать. Кроме того, Алекс слышал, что на турнире поединки шли в полную силу, на них не редки были травмы и увечья, так что эти состязания будут лучшими показателями его достижений.
Поэтому горностай и не щадил себя, день и ночь оттачивал навыки, тренировался до изнеможения, и старательно отсчитывал дни до начала соревнований стремясь подойти к ним со всей серьёзностью.
Время шло, неделя сменялась неделею. Вскоре началось жаркое лето, и до начала турнира оставалось не больше месяца.
| ← Часть первая | Часть третья → | ||||||||||||||||||||||||||||
| Оглавление | |||||||||||||||||||||||||||||