Улыбка Ариадны
Часть третья
— Скажите, у вас принято загадывать желания на Новый год? — таинственно и двусмысленно спросил Вилл у малышей.
— Да, да! Конечно! — громко вскричали они.
— Например, я в прошлом сезоне пожелала себе красивое платье на Новый год! — выпалила белочка Сидл. — То самое, о котором так давно мечтала! И оно действительно на следующее утро появилось на моём стуле!
— Нет, я не об этом говорю! — слегка разочарованно возразил Вилл. — Я говорю не о подарках, я говорю о желании!
— Как, так? Я давно хотела такое платье, весь год вела себя хорошо, и «Снежные зайцы» исполнили моё желание… — упрямо возразила белочка.
— У нас действительно есть традиция загадывать на Новый год желания! — быстро сменила тему разговора Кэти, отодвигая стопку чистой посуды в сторону.
Кэти знала, что Сидл, как и все остальные присутствующие сейчас малыши, была абсолютно убеждена в существовании «Снежных зайцев», которые, по традиции, приносили послушным диббунам подарки. Не хотелось до поры до времени расстраивать малышку, к тому же Сидл действительно просто грезила о том красивом платье, которое по заказу её матери сшили в одной дальней деревни, так что на Новый год желание белочки действительно осуществилось.
Внезапно Сабрина опять привлекла всеобщее внимание. Выразительно посмотрев на Вилла, она стремительно подошла к Кэти и, со счастливой улыбкой, крепко её обняла.
Вилл понимающе кивнул и тоже улыбнулся. Кэти наверняка была исполненным желанием Сабрины. Та лишь вновь ласково погладила мышку по голове, как бы говоря, что она так же стала ей дорога. Зима тогда действительно осуществила желание Сабрины, она дала ей новую мать.
— Хурр, хурр. Моё желание исполнилось на Новый год! — Вдруг сказал кротёнок Джон. — Я загадал, что бы мой брат выздоровел! Так оно и случилось!
Тим, Вероника, Сэм и Кэти с серьёзным видом посмотрели на кротёнка. Все они знали, что ровно год назад, старший брат Джона, Бронз, очень сильно простудился, как раз накануне Нового года. Семья Джона тогда были у себя дома, а снаружи свирепствовала сильная снежная буря.
Вскоре после обнаружения болезни последовало её внезапное обострение. После недолгих раздумий, было принято решение послать за лекарем в Рэдволл. Но идти было далеко и долго, ведь предстояло не только добраться до аббатства, через разыгравшуюся метель, но и вернуться обратно!
Состояние же Бронза становилось хуже с каждым часом, а к ночи стало совсем плохим: и без того сильный жар усилился, у кротёнка начался сильный хриплый кашель и его всего лихорадило в горячке. Родные Джона испробовали все доступные средства лечения, но им даже не удавалось толком сбить жар.
Когда же утром, лекарь из аббатства, сестра Мей, всё-таки добралась, сумев пробиться через непогоду, выяснилось, что Бронз всё же выкарабкался, хотя до этого его состояние лишь ухудшалось! Даже сестра Мей, выслушав тогда рассказ о протекании болезни крота, очень удивилась: обычно с такими симптомами больного ждала неминуемая смерть, как не раз случалось у неё на практике (она даже потом призналась, что судя по тому, как развивалась болезнь, вряд ли бы её врачебное вмешательство помогло: недуг зашёл так далеко, что даже прекрасный врачебный уход, вряд ли бы сумел, что-либо изменить). Но в случае с Бронзом, болезнь как отступила, от уже ослабевшей и полностью побеждённой жертвы! Это было удивительно! Мей тогда так и сказала: «Новогоднее чудо»!
Вилл перевёл взгляд с довольно улыбающегося кротёнка на четверых замерших с серьёзными минами друзей. Он сделал вывод, что Джон задел весьма важную и сложную тему.
— Ну, как бы там не было! — продолжил Вилл, чистя новую морковь. — У нас в горах есть такой обычай!
Считается, что желание, загаданное в ночь наступления Нового года, должно осуществиться, так как загадывается не в обычную пору, а во время смены сезонов, в момент ухода прошлого и начала грядущего! Волшебное время! Время, когда воскресают из небытия сказки и легенды, и их живые воплощения можно встретить среди скал! Время, когда могут осуществляться любые мечты, а волшебная сила всесильных и мудрых гор, на одну ночь, как пробуждаясь, набирает мощь и, расцветает, подобно бутону розы, являя свою полную силу! Так верят у нас в краю!
Вилл отложил почищенный овощ в кастрюлю и потянулся за следующим. Кэти с улыбкой заметила, что все малыши, включая Сабрину, просто глаз не могли отвести от Вилла, его красочные слова как загипнотизировали их, да и не только их!
— Так что, если загадать своё заветное желание в Новогоднюю ночь, то оно, услышанное горами и одобренное ими, обязательно сбудется или же всё последующее будет помогать при его осуществлении! Главное помнить своё желание и стремиться к нему! — пояснил мышонок слушающим его малышам.— Но если, же вам доведётся, во время метели, поймать «Сердце бури», или, по другому, «Парящую звезду», и загадать желание, пусть даже сказочное и невозможное, но зато самое сокровенное и от всего сердца, то тогда оно исполнится непременно…!
— «Парящая звезда»?! — хором вскрикнули все малыши.
— А, что это такое? — тотчас спросила заинтригованная Джейн.
Вилл, заговорщицки улыбнувшись, сделал глубокую паузу, не спеша с ответом. Его задумчивый и мечтательный взгляд скользнул по мордочкам ожидающих продолжения малышей, затем по занятых работой и внимательно слушающих Рэдволльцам. После, прошёлся по всему помещению кухни, освещённой ярким играющим светом костра и, наконец, остановился на занавешенном окне, вернее за ним, там, где гулко завывающий ветер, взметал в воздух небольшие снежные вихри. Толстая занавесь слега подрагивала под дуновением ледяного ветра, всё-таки просачивающегося через небольшие щели в плотно прикрытой ставне.
— Не правда ли, идущий с неба снег — чарующее зрелище! — сладко и сказочно, произнёс Вилл. — Когда наблюдаешь за его падением с равнины, устремив взгляд к завешенному пеленой горизонту или же вверх, в бездонное небо, то верится, что снегопад безграничен, и нет у него края! Но поверьте мне, жителю гор, что когда стоишь на самой вершине огромного утёса, в тысячи шагов над землёй, когда границы мира разбегаются необозримо далеко, а небо являет свою бездонную ширь, необъятную даже для взгляда и так близко, что кажется, его можно коснуться лапой! Когда всюду тебя окружает высота и невообразимый простор, просматриваемый на десятки миль вокруг, то во время метели, это ощущение, ощущение безмерности снегопада, возрастает многократно!
Когда идёт метель, этот безграничный простор, весь, без остатка, заполнен слепящей пеленой кружащихся снежных хлопьев, иногда до того плотной, что невозможно различить что-либо и в десятке шагов от себя, и только силуэты непомерных твердынь то проступают, то вновь теряются в колышущейся занавеси снежной пелены! Повсюду, куда не кинь взгляд, лишь один подающий снег и тогда вдруг особенно ясно понимаешь, что метель идёт не только над тобой, но и безмерно далеко, за многие горизонты вокруг, застилая снегом весь мир! И вот тогда снегопад предстаёт воистину без безбрежным!
Всё вокруг заполнено беспрестанным движением неторопливо падающего снега, которое глаз никак не может до конца уловить и никак не может до конца налюбоваться! Это не равнина, где вы стоите на земле, и снег осыпается вокруг вас на землю! — восхищенно вещал мышонок. — Здесь, в высоте, стоя на горном пике, вы как будто находитесь в самом центре снегопада, и плавно опускающиеся хлопья кружат вокруг вас всюду, от самого неба, до самой земли. И, кажется, будто уже нет ничего, и ни когда не было в мире, кроме пелены неспешно падающего снега.
А если же дует сильный порывистый ветер, то его силуэт в густом снегопаде, становится виден глазу и сотни до этого, лишь ощущаемых вихрей предстают перед тобой во всём великолепии, вырисовываясь из пелены снега, и являя взгляду свои замысловатые изменчивые силуэты, будто стоишь по среди целого моря снега, всего пронизанного бесконечным множеством течений.
Вилл на мгновение умолк, о чём-то мечтательно задумавшись. Наверное, в этот миг перед его глазами стояло когда-то видимое им зрелище бескрайнего всеобъемлющего снегопада. Малыши зачарованно вслушивались в его слова. Даже старшие Рэдволльцы старались не нарушать тишину и работать как модно тише. Тим в очередной раз отметил, что искусством рассказа Вилл владел изумительно! Его слова как уносили в бесконечную даль, позволяя увидеть то, что некогда видел сам Вилл!
— Сколько же снежинок кружит в таком снегопаде? — продолжил рассказ мышонок. — Им просто нет счёта! В одно мгновение в небе парит столько снежных хлопьев, что всех листьев леса Страны Цветущих Мхов не хватит, что бы восполнить и тысячную долю этого неописуемого танца! А ведь метели могут, не прекращаясь, идти неделями! И неделями снег покрывает горы сугробами, множа толщу снежного одеяла, которым Ариадна накрывает своего отца!
— Так вот! — Вилл, положил новую почищенную морковь в кастрюлю. — Легенда гласит, что во всём снегопаде, из всего безграничного количества снежинок, среди которых нет ни одной одинаковой, есть одна — особенная, самая красивая и самая прекрасная из всех снежных красавиц! Лучшее творение дочери гор — «Сердце бури», «Жемчужина метели» или, как ещё её называют, «Парящая звезда»!
Диббуны, поглощенные историей, внимали рассказу Вилла, боясь упустить хоть слово.
— В каждой метели есть такая снежинка!— продолжил повествование мышонок. — И чем больше буря, чем сильнее снегопад и чем дольше он идёт, тем красивей и «ярче» порождённая бурей «Парящая звезда»!
— В большинстве случаев, — заметил Вилл, — «Жемчужина метели» просто бесследно исчезает в огромном белом одеяле гор. Но! — на последнем слове мышонок сделал особенное ударение. — Если, очутившемуся в снегопаде зверю суждено найти в нём «Парящую звезду», и, если, оказавшись у него в ладонях, она не растает, то это означает, что загаданное им желание обязательно сбудется! Так как, по легенде, «Сердце бури», это дар Ариадны жителям гор, что бы их мечты могли осуществиться!
— И как же найти в метели «Сердце бури»? — поинтересовалась обвороженная рассказом Нидл.
Вилл многозначительно ткнул дочищенной морковью в потолок, тем самым подчёркивая всю важность вопроса заданного ежихой.
— Найти «Парящую звезду» в метели специально — немыслимо! — заключил он. — По сравнению с этим отыскать иголку в сосновом лесу, — Вилл улыбнулся, — или же в поселении ежей, как выражаются выдры, «дело одного чиха»! Нет, ни один зверь не в силах отыскать «Жемчужину метели» намерено! Она сама его найдёт!
— Но и не всякий зверь достоин подобного дара! — уточнил Вилл. — И только если он любит горы всей душой, понимает и уважает их суть и законы, и если у него есть чистое, искреннее желание, осуществление которого он жаждет всем сердцем, только тогда Ариадна преподносит ему подарок — «Жемчужину метели», позволяя исполнится его мечте!
—И кто-нибудь когда-нибудь ловил «Парящую звезду»? — с замиранием сердца спросил выдрёнок Кэрли.
Весёлые искорки в глазах Вилла заиграли как никогда ярко.
— Да! Я! — спокойно, с улыбкой, ответил он, будто по-другому и не могло быть.
У диббунов от изумления разом по открывались рты, а Сэм, Тим, Вероника и Кэти изумлённо переглянулись между собой. В их взглядах читался один и тот же вопрос: «Разве «Жемчужина метели» не легенда?» Конечно, если подумать здраво, то Вилл идеально подходил для зверя, которому суждено было поймать «Парящую звезду»! И всё же?
— Это случилось четыре сезона назад. — Немного помолчав, начал рассказ Вилл, с лёгкой улыбкой на губах, будто довольный тем, что сумел озадачить товарищей. — Тогда, в Новогоднюю ночь, я даже тайком сбежал из дому, что бы поймать «Парящую звезду»! Понимаете ли, больше всего шансов отыскать «Сердце бури» в метели приходится именно на Новый год, — пояснил мышонок. — Надо просто загадать желание, что бы найти её! Во всяком случае, я так считал! — усмехнулся Вилл, будто поражаясь своим былым рассуждениям.
— Это было рискованно! — подчеркнул мышонок. — Снаружи бушевала сильная метель, не утихающая уже больше недели, и можно было легко заплутать в ней! Но я был уверен, что со мной ничего не случиться! Да и место, к которому я стремился, было не очень далеко: вершина неподалёку стоящей горы, меньше чем полдня туда и обратно… смотрите только вы так никогда не делайте! — спохватившись, обратился мышонок к слушавшим его малышам. — Мне после этого с месяц не разрешали из дому выходить! Я ведь некому не сказал, куда и зачем направляюсь, иначе бы меня просто никуда не пустили! В результате, в место того, что бы спокойно праздновать наступление нового сезона, мои родные от беспокойства, целую ночь, глас не сомкнули! Устроил, называется, праздник! — заключил Вилл.
— Так, всем запомнить сказанное! — громко и внушительно прокомментировала Кэти слова Вилла, обратившись к диббунам.
— Особенно ты, Нидл! — уперев лапы в бока, уточнила Вероника, устремив взгляд на ежиху, которая при произнесении своего имени заёрзала на месте, тем самым уколов своими иголками рядом сидящих малышей.
Этой весной Нидл, на празднике «Дня Названия», решила бес спросу выйти из аббатства и нарвать в лесу недавно распустившихся цветов, которые видела при подходе к Рэдволлу. В результате она так увлеклась работой, что провозилась до глубокого вечера, и была приведена обратно в Рэдволл запоздавшими на торжество гостями. Кэти и Вероника, которым поручили следить за малышами, тогда чуть с ума не сошли от беспокойства, разыскивая пропавшую ежиху.
— Как бы то ни было, — продолжил Вилл, окинув взглядом смутившуюся Нидл. — До скалы я добрался без проблем. Помню, как во время снегопада я взобрался по хорошо знакомой тропе на самую вершину горы и стал ждать неизвестно чего!
Вилл восхищённо поднял глаза к потолку:
— Если бы вам только довелось увидеть то зрелище! Оказаться в самом центре бушующей метели, высоко над землёй, испытывать на себе натиск и ярость стихии, слушать и ощущать пронзительный вой ветра!
А снег! Сколько снега! Казалось, ему нет конца! Из сумрака, освещаемого разве, что временами прорывающейся из-за туч светом звёзд, всё летели и летели новые и новые скопища снежинок, покрывая и заслоняя собой весь мир! Сильные порывы ветра хватали их на лету и скручивали в потоки нескончаемого снежного танца. На это можно было смотреть безмерно долго!
Вилл восхищенно и грустно вздохнул. Ему опять вспомнились родные края. Малыши заворожено смотрели на него, а Тим, Сэм, Кэти и Вероника лишь с невольной улыбкой переглянулись между собой. Всё-таки Вилл действительно был влюблён в свою родину.
— У нас в краю верят, что за тем как идёт снег можно наблюдать бесконечно! — продолжил рассказ мышонок. — А древнее сказание гласит, что в горах есть такие места, в которых снег, не прекращаясь, может падать целые века.
Легенда рассказывает, что однажды в одно такое место случайно забрел странник, и, не в силах оторвать взгляд от неторопливо падающего снега, он оставался в долине до тех пор, пока снежная пелена на один день не иссякла. Тогда странник выбрался из долины и вернулся к себе в поселение, но уже никто не мог признать его, ведь с той поры, как он ушел из деревни, минуло множество десятилетий.
— Так и я не помню, сколько времени прошло с того момента, как я оказался в снегопаде. — Пояснил Вилл, дочищая новую морковь. — Полёт подхваченных ветром снежинок, казалось, заворожил меня! Помню лишь, что когда я очнулся, лежа на снегу, завернувшись в тёплый плащ, метель почти утихла и лишь лёгкие белые хлопья снега лениво падали с неба, освещённого светом необычно ярких звёзд, чьё мерцание пробивалось сквозь разрывы плывущих в вышине облаков.
Я долго следил за опускающимися прямо с неба снежинками, не в силах оторвать от них взгляд. Как в той легенде, будто околдованный магией падающего снега, я уже забыл, и где нахожусь и зачем пришёл, хотелось только одного — наблюдать за неторопливым падением снежинок и мигающих в вышине звёзд… как вдруг, мне почудилось, что прямо с неба оторвалась одна из звёзд и теперь, кружась в месте с остальным снегом, медленно и плавно опускалась прямо ко мне! Затаив от волнения дыханье я следил за ней и, когда звезда оказалось достаточно близко, протянул ей на встречу раскрытую ладонь, от всей души прося, опустится на неё! И звезда послушалась, она, неторопливо и плавно кружа в воздухе, села прямо на мою ладонь!
Вилл улыбнулся не сводящим с него глаз малышам:
— Я присел, осматривая звезду на ладони. Это была снежинка равной, которой я ещё не видел: описать красоту её формы, невиданного, сказочного узора, причудливости граней — просто невозможно! И она светилась, испуская нежное переливчатое сияние!
Я тогда, осторожно держа «Парящую звезду» в ладонях, представил и загадал своё искреннее и самое заветное желание! А потом дунул на неё и «Жемчужина метели» вновь закружилась в воздухе, сверкая и танцуя свой извечный и неповторимый танец в месте со своими подругами, но ярко выделяясь среди них, а затем, с неяркой вспышкой, подобно искре отлетевшей от горящего костра, растаяла у самого снега, так и не коснувшись его. Это означало, что Ариадна услышала моё желание и обязательно исполнит его! — пояснил мышонок.
Малыши воззрились на Вилла как на волшебника. Кэти и Вероника лишь поражённо переглянулись между собой. Тим же и Сэм с сомнением посмотрели друг на друга. У каждого из них мелькнула одна и та же мысль: «Уж не привиделось ли тебе?». Оба склонялись именно к такой точке зрения. Мало ли чего может померещиться, после проведения целой ночи в буране! Но слова Вилла были полны веры в виденное! К тому же, как уже давно убедились все Рэдволльцы, Вилл попросту не умел врать!
— Да, кстати! — вдруг вспомнив, добавил Вилл. — Именно после этого случая я и научился ловить снежинки и подолгу удерживать их в ладонях! Не думали же вы, что так умеет каждый житель гор?! — с улыбкой уточнил он, обратившись ко всем.
Тут уж и Сэм с Тимом озадаченно переглянулись. Обоим действительно никогда не приходила в голову подобная мысль.
— А какое желание ты загадал? — спросила белочка Сидл, мучавший её вопрос.
Вилл, как-то по особенному, улыбнулся и, получше усевшись на скамье, потянулся за новой нечищеной морковью.
— У нас в горах невообразимый простор для глаза! — мечтательно и восторженно начал Вилл. — Вам такого, жителям равнин, уж извините, и представить нельзя! Когда стоишь на самой вершине огромной горы, на высоте птичьего полёта, там, где в своей стихии вольно гуляет ветер, а в кристально чистом воздухе видишь как никогда далеко, вся земля на многие ваши горизонты открывается взору, а огромное небо действительно кажется бесконечным! Ничто не мешает взгляду, и мир лежит перед тобой как на ладони! Такое можно только увидеть, а слова бесполезны, ими подобное не объяснишь! Тогда всю душу переполняет счастье и любовь к этому безбрежному и бесконечно красивому миру! Мне искренне жаль, что вы никогда не бывали в горах! — грустно вздохнул Вилл.
«Надо будет обязательно посетить горы!» — мелькнула в голове у Сэма вдруг давнее и непреодолимое желание.
— Но, как бы, то, ни было, — продолжил повествование Вилл. — Если я кому и завидовал, то это птицам, которые летали выше любых, даже самых неприступных вершин, или тому же снегу, что по воле ветра мог подниматься бесконечно высоко в небо. Я мог часами следить за неторопливым парением горного орла в небе, где-то в недоступной вышине, где он ловил расправленными крыльями потоки воздуха, за его грациозным и неповторимым полётом среди горных круч или же наоборот, стремительным и молниеносным падением!
А снег! За его неспешным полётом я тоже мог следить бесконечно: за тем как снежинки то плавно опускаются к самой земле, то, подхваченные порывами вихря, вновь взметаются в небо, и, повинуясь течениям воздуха, неспешно плывут по нему, устремляясь ввысь или вдаль к безбрежному горизонту!
Ах, как я им завидовал! Да, конечно мы жили в горах, на высоте, почти у самого неба! Но все же, мы ходим и карабкаемся по скалам. А снег и птицы, ветер и облака, они именно жили в небе и легко путешествовали в нём куда хотели, наслаждаясь свободой! Свободой полёта в этом бескрайнем небе!
— Теперь вы наверно уже догадались, какое желание я загадал? — обратился Вилл к малышам, казалось зачарованных его речью. — Я пожелал полететь, как птица или тот же снег, что бы испытать радость полёта.
— И твоё желание исполнилось? — с замиранием сердца спросил Кэрли.
И вновь звонкая и в чём-то волшебная тишина наполнила помещение. Вилл, загадочно и хитровато улыбнувшись, взглянул вначале на малышей, затем на взрослых Рэдволльцев. И те и другие с одинаковым нетерпением ожидали его ответа.
Всё также, сохраняя таинственно молчание, Вилл, подчёркнуто неспешно, отложил только что почищенную морковь, и, взяв в лапы следующую, начал рассказ.
— Та история, о которой я хотел вам рассказать, случилась два сезона спустя после описанных мною ранее событий, когда мне исполнилось двенадцать сезонов. — Пояснил Вилл. — Произошла она как раз в ночь наступления Нового года, во время, когда один год уходит прочь и рождается новый, когда настаёт пора чудес и волшебства, и любые даже самые невероятные желания могут осуществиться.
Тогда мы с братом отправились к горе прозванную у нас в поселении «Свояком», так как располагалась скала прямо напротив входа в долину, где находилась наша деревня, и поэтому считалась частью самой долины, как бы началом родных и безопасных земель.
Мы, помнится, хотели понаблюдать за «Ладонью Ариадны». Как раз установилась такая погода, что…
— «Ладонь Ариадны»?! — хором повторили все Рэдволльцы, за исключением разве, что Сабрины, с удивлением переглянувшись между собой.
— А что такое «Ладонь Ариадны»? — спросила Вероника и улыбнулась. — Похоже, нас всех интересует! — добавила она.
— «Ладонь Ариадны»?! Как, неужели я о нём ничего не рассказывал? — изумился Вилл. Но встретил лишь вопросительные взгляды Редволльцев. Никто, даже Тим, ничего не слышали о «Ладони Ариадны».
— Хм, странно?! — немного удивлённо признался мышонок. — Ну да ладно. «Ладонь Ариадны» это редкое и очень красивое явление гор! — с воодушевлением пояснил Вилл. — Оно происходит не часто и не везде, только в определённых местах горного края, и лишь во время сильной метели. Но метель должна идти понизу, ползущими, стелящимися по самой земле, облаками, полными бессчётного количества снежинок, гонимыми натиском неистового ветра. И когда такие облака, ночью, в полнейшей темноте, скользят по ледяным склонам гор, то становится видно, как внутри них зарождается нежное белое свечение. Кажется, что где-то внутри метели загорается фонарь!
Если бы вы только знали, какое это волшебное и завораживающее зрелище! — восхищённо вещал Вилл. — Только представьте, во время метели вы стоите на вершине горы, так высоко над землёй, что в ясный погожий день, весь горный край на многие мили расстилается перед вами как на ладони и взгляд, не встречая препятствий, скользит над самыми верхушками горных пиков к далёкому горизонту.
Всюду куда не посмотри, окружает лишь кромешный мрак, до того непроглядный, что невозможно различить где кончаются горы и начинается небо. И лишь вблизи, сквозь мелькающую пелену снега, заметны непомерные громады движущихся через скалы облаков: метель покрывает собой горы и хребты, словно бескрайняя бурлящая стремительно текущая река и только устремлённые ввысь пики, как островки, встают из её пучины. А свирепый ветер набирает такую мощь, что сбивает порывами с лап, заглушая своим пронзительным свистом всё вокруг, и, кажется, что под его натиском сдвигаются даже скалы! Буря царствует над горами!
Но в какой-то момент, вы вдруг замечаете в полнейшей темноте, как где-то вдалеке зарождается загадочное белое свечение. И постепенно вашим глазам предстаёт расплывчатое бледно-сияющее облако, неспешно скользящее в сторону ветра. Сквозь пелену снега видно, как оно поднимается по пологим ледяным склонам, взбираясь к самым вершинам, скрывается от глаз в широких ущельях, заслонённое телами каменных твердынь, и вновь является взгляду уже в новом месте.
А когда таких облаков несколько, то это зрелище действительно захватывает! Порой три, четыре таких облака разом скользит по горному краю, проходят по ледяным гребням исполинских хребтов, исчезают в темноте, ныряя в широкие межгорные долины или скрываемые силуэтами близлежащих пиков, и появляются снова, то затухая, то разгораясь вновь! Рождаясь с одной стороны горизонта и исчезая с другой, они следуют друг за другом нескончаемой чередой, подобно неспешным волнам поднятых ветром на поверхности горного озера!…
У Вилла уже в который раз с отчаяньем опустил лапы, у него не было слов для описания такой картины.
Бросит морковь в полную кастрюлю, он потянулся за следующей.
— У нас верят, что таким образом Ариадна гладит своего отца, горы, и выражает тем самым свою любовь, признательность и заботу. Тогда каждая снежинка оживает и начинает излучать свет и силу. А легенда гласит, что оказавшись в таком облаке, можно попросить у гор совета или получить ответы на любые вопросы, воспользовавшись милостью Ариадны, поговорить с предками, давно ушедшими в небеса, а может даже побеседовать с ней самой, дочерью гор.
— Именно поэтому это явление и называется «Ладонью Ариадны»? — сладко и заворожёно поинтересовалась Вероника.
— Ну, вообще да! — несколько неоднозначно ответил Вилл. — Хотя дело не только в том, что скользящие по горам облака напоминают поглаживание ладони. Просто, если провести лапой по шерсти, то по последней тоже иногда могут пробежать искры. Вот такое сходство!
Вилл задорно подмигнул Сабрине, которая, замерев с мокрой тарелкой и полотенцем в лапах, зачарованно слушала его.
Тим же с глубоко задумчивым видом продолжал полоскать остаток тарелок. Он старался запомнить и осмыслить в голове всё сказанное, и сформулировать вопросы которые потом непременно следовало задать Виллу и при этом ничего не упустить. Его долг летописца это обязывал.
— Так что же было потом, когда вы оправились к горе? — решила продолжить прервавшийся рассказ мышонка Кэти.
— После того, как мы с Крисом добрались до «Свояка» и с успехом взобрались на него, — продолжил повествование Вилл, — мы до самой ночи наблюдали за «Ладонью Ариадны», этим неторопливым, грациозным и завораживающим «танцем» метели.
— «Свояк», кстати, был особенным местом по этому поводу. — Пояснил мышонок. — Именно с него в ближайшей округе было легче всего наблюдать за этим волшебством гор, да и взобраться на скалу не было особой проблемой.
— Вы были одни? — с сомнением уточнила Кэти.
Пусть братья были даже гораздо старше её нынешних подопечных, но одним в горах, после всего, что Вилл им сегодня рассказал…! В таком возрасте даже в Стране Цветущих Мхов диббунов не отпускали одних гулять в лес ближе к вечеру.
— Да, мы были одни. — Спокойно подтвердил Вилл. – «Свояк», пусть и стоящий на самой окраине, и даже далеко за пределами долины, тем не менее, считался её частью. Скала хорошо просматривалась издали, и если её контур начинал возвышаться в дали, это значило, что до деревни лапой подать и заблудится уже невозможно. А уж когда подходишь к самой горе, то уже чувствуешь себя в абсолютной безопасности, ведь впереди нет препятствий до дома, именно поэтому скале и далее такое названии. «Уж коли добрёл до «Свояка», так и бояться более нечего! Кричи в глотку как можно сильнее, чтоб родные у порога встретили!» Так говорят у нас в деревне. — Со смехом пояснил Вилл, громко и весело произнеся знакомую с самого детства фразу. — К тому же нас было двое — двое опытных путешественников родившихся в горах и знавших все их опасности. Для нас с Крисом, этот переход, был примерно тем же, что для вас поход к лагерю Землероек.
— Да и вообще, — признался мышонок, — пожалуй, самое опасное в нашем краю, это непредсказуемая погода, ведь в метели легко заблудиться и сбиться с пути, пусть ты даже всего в двух шагах от дома. А погода как раз стояла тихая, и в небе над «Свояком» ярко сверкали крупные звёзды и краешек луны. Снежная буря, погружающая другую сторону небосклона в непроглядный мрак, шла стороной, и всё должно было быть тихо.
А отправились мы одни, потому, что просто никто не захотел с нами идти: переться в такую-то даль, в мороз, что бы посмотреть на то, что и так уже не раз видел, и ещё угрохать при этом целый день! Уж лучше посидеть в тёплом доме и не зная себе проблем подготовиться к наступающему празднику! Это только нам с братом вечно не сиделось на месте и тянуло на приключения. Короче говоря, в этом простом походе не было ничего опасного… не должно было быть ничего опасно!— мрачно поправил он сам себя.
При последних словах все присутствующие озадаченно взглянули на мышонка. Тот вмиг помрачнел и стал выглядеть очень серьёзно и хмуро. Старшие Рэдволльцы переглянулись между собой, похоже, те события, о которых собирался поведать Вилл были не из приятных.
— Я не помню, сколько мы наблюдали за «Ладонью Ариадны». Казалось, что бесконечно. Я не мог оторвать взгляда от светящихся облаков метели, неторопливо скользящих в вдалеке, пока не услышал глухой и резкий шёпот брата: «Белые псы»!
— Да, да! Конечно! — громко вскричали они.
— Например, я в прошлом сезоне пожелала себе красивое платье на Новый год! — выпалила белочка Сидл. — То самое, о котором так давно мечтала! И оно действительно на следующее утро появилось на моём стуле!
— Нет, я не об этом говорю! — слегка разочарованно возразил Вилл. — Я говорю не о подарках, я говорю о желании!
— Как, так? Я давно хотела такое платье, весь год вела себя хорошо, и «Снежные зайцы» исполнили моё желание… — упрямо возразила белочка.
— У нас действительно есть традиция загадывать на Новый год желания! — быстро сменила тему разговора Кэти, отодвигая стопку чистой посуды в сторону.
Кэти знала, что Сидл, как и все остальные присутствующие сейчас малыши, была абсолютно убеждена в существовании «Снежных зайцев», которые, по традиции, приносили послушным диббунам подарки. Не хотелось до поры до времени расстраивать малышку, к тому же Сидл действительно просто грезила о том красивом платье, которое по заказу её матери сшили в одной дальней деревни, так что на Новый год желание белочки действительно осуществилось.
Внезапно Сабрина опять привлекла всеобщее внимание. Выразительно посмотрев на Вилла, она стремительно подошла к Кэти и, со счастливой улыбкой, крепко её обняла.
Вилл понимающе кивнул и тоже улыбнулся. Кэти наверняка была исполненным желанием Сабрины. Та лишь вновь ласково погладила мышку по голове, как бы говоря, что она так же стала ей дорога. Зима тогда действительно осуществила желание Сабрины, она дала ей новую мать.
— Хурр, хурр. Моё желание исполнилось на Новый год! — Вдруг сказал кротёнок Джон. — Я загадал, что бы мой брат выздоровел! Так оно и случилось!
Тим, Вероника, Сэм и Кэти с серьёзным видом посмотрели на кротёнка. Все они знали, что ровно год назад, старший брат Джона, Бронз, очень сильно простудился, как раз накануне Нового года. Семья Джона тогда были у себя дома, а снаружи свирепствовала сильная снежная буря.
Вскоре после обнаружения болезни последовало её внезапное обострение. После недолгих раздумий, было принято решение послать за лекарем в Рэдволл. Но идти было далеко и долго, ведь предстояло не только добраться до аббатства, через разыгравшуюся метель, но и вернуться обратно!
Состояние же Бронза становилось хуже с каждым часом, а к ночи стало совсем плохим: и без того сильный жар усилился, у кротёнка начался сильный хриплый кашель и его всего лихорадило в горячке. Родные Джона испробовали все доступные средства лечения, но им даже не удавалось толком сбить жар.
Когда же утром, лекарь из аббатства, сестра Мей, всё-таки добралась, сумев пробиться через непогоду, выяснилось, что Бронз всё же выкарабкался, хотя до этого его состояние лишь ухудшалось! Даже сестра Мей, выслушав тогда рассказ о протекании болезни крота, очень удивилась: обычно с такими симптомами больного ждала неминуемая смерть, как не раз случалось у неё на практике (она даже потом призналась, что судя по тому, как развивалась болезнь, вряд ли бы её врачебное вмешательство помогло: недуг зашёл так далеко, что даже прекрасный врачебный уход, вряд ли бы сумел, что-либо изменить). Но в случае с Бронзом, болезнь как отступила, от уже ослабевшей и полностью побеждённой жертвы! Это было удивительно! Мей тогда так и сказала: «Новогоднее чудо»!
Вилл перевёл взгляд с довольно улыбающегося кротёнка на четверых замерших с серьёзными минами друзей. Он сделал вывод, что Джон задел весьма важную и сложную тему.
— Ну, как бы там не было! — продолжил Вилл, чистя новую морковь. — У нас в горах есть такой обычай!
Считается, что желание, загаданное в ночь наступления Нового года, должно осуществиться, так как загадывается не в обычную пору, а во время смены сезонов, в момент ухода прошлого и начала грядущего! Волшебное время! Время, когда воскресают из небытия сказки и легенды, и их живые воплощения можно встретить среди скал! Время, когда могут осуществляться любые мечты, а волшебная сила всесильных и мудрых гор, на одну ночь, как пробуждаясь, набирает мощь и, расцветает, подобно бутону розы, являя свою полную силу! Так верят у нас в краю!
Вилл отложил почищенный овощ в кастрюлю и потянулся за следующим. Кэти с улыбкой заметила, что все малыши, включая Сабрину, просто глаз не могли отвести от Вилла, его красочные слова как загипнотизировали их, да и не только их!
— Так что, если загадать своё заветное желание в Новогоднюю ночь, то оно, услышанное горами и одобренное ими, обязательно сбудется или же всё последующее будет помогать при его осуществлении! Главное помнить своё желание и стремиться к нему! — пояснил мышонок слушающим его малышам.— Но если, же вам доведётся, во время метели, поймать «Сердце бури», или, по другому, «Парящую звезду», и загадать желание, пусть даже сказочное и невозможное, но зато самое сокровенное и от всего сердца, то тогда оно исполнится непременно…!
— «Парящая звезда»?! — хором вскрикнули все малыши.
— А, что это такое? — тотчас спросила заинтригованная Джейн.
Вилл, заговорщицки улыбнувшись, сделал глубокую паузу, не спеша с ответом. Его задумчивый и мечтательный взгляд скользнул по мордочкам ожидающих продолжения малышей, затем по занятых работой и внимательно слушающих Рэдволльцам. После, прошёлся по всему помещению кухни, освещённой ярким играющим светом костра и, наконец, остановился на занавешенном окне, вернее за ним, там, где гулко завывающий ветер, взметал в воздух небольшие снежные вихри. Толстая занавесь слега подрагивала под дуновением ледяного ветра, всё-таки просачивающегося через небольшие щели в плотно прикрытой ставне.
— Не правда ли, идущий с неба снег — чарующее зрелище! — сладко и сказочно, произнёс Вилл. — Когда наблюдаешь за его падением с равнины, устремив взгляд к завешенному пеленой горизонту или же вверх, в бездонное небо, то верится, что снегопад безграничен, и нет у него края! Но поверьте мне, жителю гор, что когда стоишь на самой вершине огромного утёса, в тысячи шагов над землёй, когда границы мира разбегаются необозримо далеко, а небо являет свою бездонную ширь, необъятную даже для взгляда и так близко, что кажется, его можно коснуться лапой! Когда всюду тебя окружает высота и невообразимый простор, просматриваемый на десятки миль вокруг, то во время метели, это ощущение, ощущение безмерности снегопада, возрастает многократно!
Когда идёт метель, этот безграничный простор, весь, без остатка, заполнен слепящей пеленой кружащихся снежных хлопьев, иногда до того плотной, что невозможно различить что-либо и в десятке шагов от себя, и только силуэты непомерных твердынь то проступают, то вновь теряются в колышущейся занавеси снежной пелены! Повсюду, куда не кинь взгляд, лишь один подающий снег и тогда вдруг особенно ясно понимаешь, что метель идёт не только над тобой, но и безмерно далеко, за многие горизонты вокруг, застилая снегом весь мир! И вот тогда снегопад предстаёт воистину без безбрежным!
Всё вокруг заполнено беспрестанным движением неторопливо падающего снега, которое глаз никак не может до конца уловить и никак не может до конца налюбоваться! Это не равнина, где вы стоите на земле, и снег осыпается вокруг вас на землю! — восхищенно вещал мышонок. — Здесь, в высоте, стоя на горном пике, вы как будто находитесь в самом центре снегопада, и плавно опускающиеся хлопья кружат вокруг вас всюду, от самого неба, до самой земли. И, кажется, будто уже нет ничего, и ни когда не было в мире, кроме пелены неспешно падающего снега.
А если же дует сильный порывистый ветер, то его силуэт в густом снегопаде, становится виден глазу и сотни до этого, лишь ощущаемых вихрей предстают перед тобой во всём великолепии, вырисовываясь из пелены снега, и являя взгляду свои замысловатые изменчивые силуэты, будто стоишь по среди целого моря снега, всего пронизанного бесконечным множеством течений.
Вилл на мгновение умолк, о чём-то мечтательно задумавшись. Наверное, в этот миг перед его глазами стояло когда-то видимое им зрелище бескрайнего всеобъемлющего снегопада. Малыши зачарованно вслушивались в его слова. Даже старшие Рэдволльцы старались не нарушать тишину и работать как модно тише. Тим в очередной раз отметил, что искусством рассказа Вилл владел изумительно! Его слова как уносили в бесконечную даль, позволяя увидеть то, что некогда видел сам Вилл!
— Сколько же снежинок кружит в таком снегопаде? — продолжил рассказ мышонок. — Им просто нет счёта! В одно мгновение в небе парит столько снежных хлопьев, что всех листьев леса Страны Цветущих Мхов не хватит, что бы восполнить и тысячную долю этого неописуемого танца! А ведь метели могут, не прекращаясь, идти неделями! И неделями снег покрывает горы сугробами, множа толщу снежного одеяла, которым Ариадна накрывает своего отца!
— Так вот! — Вилл, положил новую почищенную морковь в кастрюлю. — Легенда гласит, что во всём снегопаде, из всего безграничного количества снежинок, среди которых нет ни одной одинаковой, есть одна — особенная, самая красивая и самая прекрасная из всех снежных красавиц! Лучшее творение дочери гор — «Сердце бури», «Жемчужина метели» или, как ещё её называют, «Парящая звезда»!
Диббуны, поглощенные историей, внимали рассказу Вилла, боясь упустить хоть слово.
— В каждой метели есть такая снежинка!— продолжил повествование мышонок. — И чем больше буря, чем сильнее снегопад и чем дольше он идёт, тем красивей и «ярче» порождённая бурей «Парящая звезда»!
— В большинстве случаев, — заметил Вилл, — «Жемчужина метели» просто бесследно исчезает в огромном белом одеяле гор. Но! — на последнем слове мышонок сделал особенное ударение. — Если, очутившемуся в снегопаде зверю суждено найти в нём «Парящую звезду», и, если, оказавшись у него в ладонях, она не растает, то это означает, что загаданное им желание обязательно сбудется! Так как, по легенде, «Сердце бури», это дар Ариадны жителям гор, что бы их мечты могли осуществиться!
— И как же найти в метели «Сердце бури»? — поинтересовалась обвороженная рассказом Нидл.
Вилл многозначительно ткнул дочищенной морковью в потолок, тем самым подчёркивая всю важность вопроса заданного ежихой.
— Найти «Парящую звезду» в метели специально — немыслимо! — заключил он. — По сравнению с этим отыскать иголку в сосновом лесу, — Вилл улыбнулся, — или же в поселении ежей, как выражаются выдры, «дело одного чиха»! Нет, ни один зверь не в силах отыскать «Жемчужину метели» намерено! Она сама его найдёт!
— Но и не всякий зверь достоин подобного дара! — уточнил Вилл. — И только если он любит горы всей душой, понимает и уважает их суть и законы, и если у него есть чистое, искреннее желание, осуществление которого он жаждет всем сердцем, только тогда Ариадна преподносит ему подарок — «Жемчужину метели», позволяя исполнится его мечте!
—И кто-нибудь когда-нибудь ловил «Парящую звезду»? — с замиранием сердца спросил выдрёнок Кэрли.
Весёлые искорки в глазах Вилла заиграли как никогда ярко.
— Да! Я! — спокойно, с улыбкой, ответил он, будто по-другому и не могло быть.
У диббунов от изумления разом по открывались рты, а Сэм, Тим, Вероника и Кэти изумлённо переглянулись между собой. В их взглядах читался один и тот же вопрос: «Разве «Жемчужина метели» не легенда?» Конечно, если подумать здраво, то Вилл идеально подходил для зверя, которому суждено было поймать «Парящую звезду»! И всё же?
— Это случилось четыре сезона назад. — Немного помолчав, начал рассказ Вилл, с лёгкой улыбкой на губах, будто довольный тем, что сумел озадачить товарищей. — Тогда, в Новогоднюю ночь, я даже тайком сбежал из дому, что бы поймать «Парящую звезду»! Понимаете ли, больше всего шансов отыскать «Сердце бури» в метели приходится именно на Новый год, — пояснил мышонок. — Надо просто загадать желание, что бы найти её! Во всяком случае, я так считал! — усмехнулся Вилл, будто поражаясь своим былым рассуждениям.
— Это было рискованно! — подчеркнул мышонок. — Снаружи бушевала сильная метель, не утихающая уже больше недели, и можно было легко заплутать в ней! Но я был уверен, что со мной ничего не случиться! Да и место, к которому я стремился, было не очень далеко: вершина неподалёку стоящей горы, меньше чем полдня туда и обратно… смотрите только вы так никогда не делайте! — спохватившись, обратился мышонок к слушавшим его малышам. — Мне после этого с месяц не разрешали из дому выходить! Я ведь некому не сказал, куда и зачем направляюсь, иначе бы меня просто никуда не пустили! В результате, в место того, что бы спокойно праздновать наступление нового сезона, мои родные от беспокойства, целую ночь, глас не сомкнули! Устроил, называется, праздник! — заключил Вилл.
— Так, всем запомнить сказанное! — громко и внушительно прокомментировала Кэти слова Вилла, обратившись к диббунам.
— Особенно ты, Нидл! — уперев лапы в бока, уточнила Вероника, устремив взгляд на ежиху, которая при произнесении своего имени заёрзала на месте, тем самым уколов своими иголками рядом сидящих малышей.
Этой весной Нидл, на празднике «Дня Названия», решила бес спросу выйти из аббатства и нарвать в лесу недавно распустившихся цветов, которые видела при подходе к Рэдволлу. В результате она так увлеклась работой, что провозилась до глубокого вечера, и была приведена обратно в Рэдволл запоздавшими на торжество гостями. Кэти и Вероника, которым поручили следить за малышами, тогда чуть с ума не сошли от беспокойства, разыскивая пропавшую ежиху.
— Как бы то ни было, — продолжил Вилл, окинув взглядом смутившуюся Нидл. — До скалы я добрался без проблем. Помню, как во время снегопада я взобрался по хорошо знакомой тропе на самую вершину горы и стал ждать неизвестно чего!
Вилл восхищённо поднял глаза к потолку:
— Если бы вам только довелось увидеть то зрелище! Оказаться в самом центре бушующей метели, высоко над землёй, испытывать на себе натиск и ярость стихии, слушать и ощущать пронзительный вой ветра!
А снег! Сколько снега! Казалось, ему нет конца! Из сумрака, освещаемого разве, что временами прорывающейся из-за туч светом звёзд, всё летели и летели новые и новые скопища снежинок, покрывая и заслоняя собой весь мир! Сильные порывы ветра хватали их на лету и скручивали в потоки нескончаемого снежного танца. На это можно было смотреть безмерно долго!
Вилл восхищенно и грустно вздохнул. Ему опять вспомнились родные края. Малыши заворожено смотрели на него, а Тим, Сэм, Кэти и Вероника лишь с невольной улыбкой переглянулись между собой. Всё-таки Вилл действительно был влюблён в свою родину.
— У нас в краю верят, что за тем как идёт снег можно наблюдать бесконечно! — продолжил рассказ мышонок. — А древнее сказание гласит, что в горах есть такие места, в которых снег, не прекращаясь, может падать целые века.
Легенда рассказывает, что однажды в одно такое место случайно забрел странник, и, не в силах оторвать взгляд от неторопливо падающего снега, он оставался в долине до тех пор, пока снежная пелена на один день не иссякла. Тогда странник выбрался из долины и вернулся к себе в поселение, но уже никто не мог признать его, ведь с той поры, как он ушел из деревни, минуло множество десятилетий.
— Так и я не помню, сколько времени прошло с того момента, как я оказался в снегопаде. — Пояснил Вилл, дочищая новую морковь. — Полёт подхваченных ветром снежинок, казалось, заворожил меня! Помню лишь, что когда я очнулся, лежа на снегу, завернувшись в тёплый плащ, метель почти утихла и лишь лёгкие белые хлопья снега лениво падали с неба, освещённого светом необычно ярких звёзд, чьё мерцание пробивалось сквозь разрывы плывущих в вышине облаков.
Я долго следил за опускающимися прямо с неба снежинками, не в силах оторвать от них взгляд. Как в той легенде, будто околдованный магией падающего снега, я уже забыл, и где нахожусь и зачем пришёл, хотелось только одного — наблюдать за неторопливым падением снежинок и мигающих в вышине звёзд… как вдруг, мне почудилось, что прямо с неба оторвалась одна из звёзд и теперь, кружась в месте с остальным снегом, медленно и плавно опускалась прямо ко мне! Затаив от волнения дыханье я следил за ней и, когда звезда оказалось достаточно близко, протянул ей на встречу раскрытую ладонь, от всей души прося, опустится на неё! И звезда послушалась, она, неторопливо и плавно кружа в воздухе, села прямо на мою ладонь!
Вилл улыбнулся не сводящим с него глаз малышам:
— Я присел, осматривая звезду на ладони. Это была снежинка равной, которой я ещё не видел: описать красоту её формы, невиданного, сказочного узора, причудливости граней — просто невозможно! И она светилась, испуская нежное переливчатое сияние!
Я тогда, осторожно держа «Парящую звезду» в ладонях, представил и загадал своё искреннее и самое заветное желание! А потом дунул на неё и «Жемчужина метели» вновь закружилась в воздухе, сверкая и танцуя свой извечный и неповторимый танец в месте со своими подругами, но ярко выделяясь среди них, а затем, с неяркой вспышкой, подобно искре отлетевшей от горящего костра, растаяла у самого снега, так и не коснувшись его. Это означало, что Ариадна услышала моё желание и обязательно исполнит его! — пояснил мышонок.
Малыши воззрились на Вилла как на волшебника. Кэти и Вероника лишь поражённо переглянулись между собой. Тим же и Сэм с сомнением посмотрели друг на друга. У каждого из них мелькнула одна и та же мысль: «Уж не привиделось ли тебе?». Оба склонялись именно к такой точке зрения. Мало ли чего может померещиться, после проведения целой ночи в буране! Но слова Вилла были полны веры в виденное! К тому же, как уже давно убедились все Рэдволльцы, Вилл попросту не умел врать!
— Да, кстати! — вдруг вспомнив, добавил Вилл. — Именно после этого случая я и научился ловить снежинки и подолгу удерживать их в ладонях! Не думали же вы, что так умеет каждый житель гор?! — с улыбкой уточнил он, обратившись ко всем.
Тут уж и Сэм с Тимом озадаченно переглянулись. Обоим действительно никогда не приходила в голову подобная мысль.
— А какое желание ты загадал? — спросила белочка Сидл, мучавший её вопрос.
Вилл, как-то по особенному, улыбнулся и, получше усевшись на скамье, потянулся за новой нечищеной морковью.
— У нас в горах невообразимый простор для глаза! — мечтательно и восторженно начал Вилл. — Вам такого, жителям равнин, уж извините, и представить нельзя! Когда стоишь на самой вершине огромной горы, на высоте птичьего полёта, там, где в своей стихии вольно гуляет ветер, а в кристально чистом воздухе видишь как никогда далеко, вся земля на многие ваши горизонты открывается взору, а огромное небо действительно кажется бесконечным! Ничто не мешает взгляду, и мир лежит перед тобой как на ладони! Такое можно только увидеть, а слова бесполезны, ими подобное не объяснишь! Тогда всю душу переполняет счастье и любовь к этому безбрежному и бесконечно красивому миру! Мне искренне жаль, что вы никогда не бывали в горах! — грустно вздохнул Вилл.
«Надо будет обязательно посетить горы!» — мелькнула в голове у Сэма вдруг давнее и непреодолимое желание.
— Но, как бы, то, ни было, — продолжил повествование Вилл. — Если я кому и завидовал, то это птицам, которые летали выше любых, даже самых неприступных вершин, или тому же снегу, что по воле ветра мог подниматься бесконечно высоко в небо. Я мог часами следить за неторопливым парением горного орла в небе, где-то в недоступной вышине, где он ловил расправленными крыльями потоки воздуха, за его грациозным и неповторимым полётом среди горных круч или же наоборот, стремительным и молниеносным падением!
А снег! За его неспешным полётом я тоже мог следить бесконечно: за тем как снежинки то плавно опускаются к самой земле, то, подхваченные порывами вихря, вновь взметаются в небо, и, повинуясь течениям воздуха, неспешно плывут по нему, устремляясь ввысь или вдаль к безбрежному горизонту!
Ах, как я им завидовал! Да, конечно мы жили в горах, на высоте, почти у самого неба! Но все же, мы ходим и карабкаемся по скалам. А снег и птицы, ветер и облака, они именно жили в небе и легко путешествовали в нём куда хотели, наслаждаясь свободой! Свободой полёта в этом бескрайнем небе!
— Теперь вы наверно уже догадались, какое желание я загадал? — обратился Вилл к малышам, казалось зачарованных его речью. — Я пожелал полететь, как птица или тот же снег, что бы испытать радость полёта.
— И твоё желание исполнилось? — с замиранием сердца спросил Кэрли.
И вновь звонкая и в чём-то волшебная тишина наполнила помещение. Вилл, загадочно и хитровато улыбнувшись, взглянул вначале на малышей, затем на взрослых Рэдволльцев. И те и другие с одинаковым нетерпением ожидали его ответа.
Всё также, сохраняя таинственно молчание, Вилл, подчёркнуто неспешно, отложил только что почищенную морковь, и, взяв в лапы следующую, начал рассказ.
— Та история, о которой я хотел вам рассказать, случилась два сезона спустя после описанных мною ранее событий, когда мне исполнилось двенадцать сезонов. — Пояснил Вилл. — Произошла она как раз в ночь наступления Нового года, во время, когда один год уходит прочь и рождается новый, когда настаёт пора чудес и волшебства, и любые даже самые невероятные желания могут осуществиться.
Тогда мы с братом отправились к горе прозванную у нас в поселении «Свояком», так как располагалась скала прямо напротив входа в долину, где находилась наша деревня, и поэтому считалась частью самой долины, как бы началом родных и безопасных земель.
Мы, помнится, хотели понаблюдать за «Ладонью Ариадны». Как раз установилась такая погода, что…
— «Ладонь Ариадны»?! — хором повторили все Рэдволльцы, за исключением разве, что Сабрины, с удивлением переглянувшись между собой.
— А что такое «Ладонь Ариадны»? — спросила Вероника и улыбнулась. — Похоже, нас всех интересует! — добавила она.
— «Ладонь Ариадны»?! Как, неужели я о нём ничего не рассказывал? — изумился Вилл. Но встретил лишь вопросительные взгляды Редволльцев. Никто, даже Тим, ничего не слышали о «Ладони Ариадны».
— Хм, странно?! — немного удивлённо признался мышонок. — Ну да ладно. «Ладонь Ариадны» это редкое и очень красивое явление гор! — с воодушевлением пояснил Вилл. — Оно происходит не часто и не везде, только в определённых местах горного края, и лишь во время сильной метели. Но метель должна идти понизу, ползущими, стелящимися по самой земле, облаками, полными бессчётного количества снежинок, гонимыми натиском неистового ветра. И когда такие облака, ночью, в полнейшей темноте, скользят по ледяным склонам гор, то становится видно, как внутри них зарождается нежное белое свечение. Кажется, что где-то внутри метели загорается фонарь!
Если бы вы только знали, какое это волшебное и завораживающее зрелище! — восхищённо вещал Вилл. — Только представьте, во время метели вы стоите на вершине горы, так высоко над землёй, что в ясный погожий день, весь горный край на многие мили расстилается перед вами как на ладони и взгляд, не встречая препятствий, скользит над самыми верхушками горных пиков к далёкому горизонту.
Всюду куда не посмотри, окружает лишь кромешный мрак, до того непроглядный, что невозможно различить где кончаются горы и начинается небо. И лишь вблизи, сквозь мелькающую пелену снега, заметны непомерные громады движущихся через скалы облаков: метель покрывает собой горы и хребты, словно бескрайняя бурлящая стремительно текущая река и только устремлённые ввысь пики, как островки, встают из её пучины. А свирепый ветер набирает такую мощь, что сбивает порывами с лап, заглушая своим пронзительным свистом всё вокруг, и, кажется, что под его натиском сдвигаются даже скалы! Буря царствует над горами!
Но в какой-то момент, вы вдруг замечаете в полнейшей темноте, как где-то вдалеке зарождается загадочное белое свечение. И постепенно вашим глазам предстаёт расплывчатое бледно-сияющее облако, неспешно скользящее в сторону ветра. Сквозь пелену снега видно, как оно поднимается по пологим ледяным склонам, взбираясь к самым вершинам, скрывается от глаз в широких ущельях, заслонённое телами каменных твердынь, и вновь является взгляду уже в новом месте.
А когда таких облаков несколько, то это зрелище действительно захватывает! Порой три, четыре таких облака разом скользит по горному краю, проходят по ледяным гребням исполинских хребтов, исчезают в темноте, ныряя в широкие межгорные долины или скрываемые силуэтами близлежащих пиков, и появляются снова, то затухая, то разгораясь вновь! Рождаясь с одной стороны горизонта и исчезая с другой, они следуют друг за другом нескончаемой чередой, подобно неспешным волнам поднятых ветром на поверхности горного озера!…
У Вилла уже в который раз с отчаяньем опустил лапы, у него не было слов для описания такой картины.
Бросит морковь в полную кастрюлю, он потянулся за следующей.
— У нас верят, что таким образом Ариадна гладит своего отца, горы, и выражает тем самым свою любовь, признательность и заботу. Тогда каждая снежинка оживает и начинает излучать свет и силу. А легенда гласит, что оказавшись в таком облаке, можно попросить у гор совета или получить ответы на любые вопросы, воспользовавшись милостью Ариадны, поговорить с предками, давно ушедшими в небеса, а может даже побеседовать с ней самой, дочерью гор.
— Именно поэтому это явление и называется «Ладонью Ариадны»? — сладко и заворожёно поинтересовалась Вероника.
— Ну, вообще да! — несколько неоднозначно ответил Вилл. — Хотя дело не только в том, что скользящие по горам облака напоминают поглаживание ладони. Просто, если провести лапой по шерсти, то по последней тоже иногда могут пробежать искры. Вот такое сходство!
Вилл задорно подмигнул Сабрине, которая, замерев с мокрой тарелкой и полотенцем в лапах, зачарованно слушала его.
Тим же с глубоко задумчивым видом продолжал полоскать остаток тарелок. Он старался запомнить и осмыслить в голове всё сказанное, и сформулировать вопросы которые потом непременно следовало задать Виллу и при этом ничего не упустить. Его долг летописца это обязывал.
— Так что же было потом, когда вы оправились к горе? — решила продолжить прервавшийся рассказ мышонка Кэти.
— После того, как мы с Крисом добрались до «Свояка» и с успехом взобрались на него, — продолжил повествование Вилл, — мы до самой ночи наблюдали за «Ладонью Ариадны», этим неторопливым, грациозным и завораживающим «танцем» метели.
— «Свояк», кстати, был особенным местом по этому поводу. — Пояснил мышонок. — Именно с него в ближайшей округе было легче всего наблюдать за этим волшебством гор, да и взобраться на скалу не было особой проблемой.
— Вы были одни? — с сомнением уточнила Кэти.
Пусть братья были даже гораздо старше её нынешних подопечных, но одним в горах, после всего, что Вилл им сегодня рассказал…! В таком возрасте даже в Стране Цветущих Мхов диббунов не отпускали одних гулять в лес ближе к вечеру.
— Да, мы были одни. — Спокойно подтвердил Вилл. – «Свояк», пусть и стоящий на самой окраине, и даже далеко за пределами долины, тем не менее, считался её частью. Скала хорошо просматривалась издали, и если её контур начинал возвышаться в дали, это значило, что до деревни лапой подать и заблудится уже невозможно. А уж когда подходишь к самой горе, то уже чувствуешь себя в абсолютной безопасности, ведь впереди нет препятствий до дома, именно поэтому скале и далее такое названии. «Уж коли добрёл до «Свояка», так и бояться более нечего! Кричи в глотку как можно сильнее, чтоб родные у порога встретили!» Так говорят у нас в деревне. — Со смехом пояснил Вилл, громко и весело произнеся знакомую с самого детства фразу. — К тому же нас было двое — двое опытных путешественников родившихся в горах и знавших все их опасности. Для нас с Крисом, этот переход, был примерно тем же, что для вас поход к лагерю Землероек.
— Да и вообще, — признался мышонок, — пожалуй, самое опасное в нашем краю, это непредсказуемая погода, ведь в метели легко заблудиться и сбиться с пути, пусть ты даже всего в двух шагах от дома. А погода как раз стояла тихая, и в небе над «Свояком» ярко сверкали крупные звёзды и краешек луны. Снежная буря, погружающая другую сторону небосклона в непроглядный мрак, шла стороной, и всё должно было быть тихо.
А отправились мы одни, потому, что просто никто не захотел с нами идти: переться в такую-то даль, в мороз, что бы посмотреть на то, что и так уже не раз видел, и ещё угрохать при этом целый день! Уж лучше посидеть в тёплом доме и не зная себе проблем подготовиться к наступающему празднику! Это только нам с братом вечно не сиделось на месте и тянуло на приключения. Короче говоря, в этом простом походе не было ничего опасного… не должно было быть ничего опасно!— мрачно поправил он сам себя.
При последних словах все присутствующие озадаченно взглянули на мышонка. Тот вмиг помрачнел и стал выглядеть очень серьёзно и хмуро. Старшие Рэдволльцы переглянулись между собой, похоже, те события, о которых собирался поведать Вилл были не из приятных.
— Я не помню, сколько мы наблюдали за «Ладонью Ариадны». Казалось, что бесконечно. Я не мог оторвать взгляда от светящихся облаков метели, неторопливо скользящих в вдалеке, пока не услышал глухой и резкий шёпот брата: «Белые псы»!
| ← Вторая часть | Четвёртая часть → | ||||||||||||||||||||||||||||
| Оглавление | |||||||||||||||||||||||||||||