Где-то ещё через полчаса Алекс закончил отдыхать, и, не слушая никаких возражений Кейла, положил его на носилки, а потом, взгромоздив их на плечи, отправился по побережью к деревне.
Носилки, смастеренные горностаем, были самые примитивные, состоящие из двух толстых прямых веток, скреплённых между собой лоскутами одежды. Один из концов данного средства транспортировки ложился на плечи носильщика, а другой волочился по земле, оставляя в ней приличную борозду, так что такой способ переноски требовал от тянущего носилки зверя недюжинной силы и выносливости. Но, не смотря на всю трудность и тяжесть такого метода транспортировки, Алекс торопился, так как чувствовал, что состояние Кейла становилось всё хуже и хуже: у того всё ещё кровоточили раны, начал расти жар, да и сильная потеря крови лишь усугубляла положение. Но и оставить зайца одного на берегу, чтобы самому отправиться за помощью, горностай не решился.
До деревни они добрались лишь только к утру, когда солнце уже показалось из-за горизонта. К тому моменту Алекс едва передвигал лапами, раны и утомление давали о себе знать, а Кейл впал в этакую полудремоту и иногда бредил. По дороге на них так никто и не напал, видно, главарь бандитов выкрикнул угрозу только для острастки, а сам наверняка использовал имеющееся у него время, чтобы убраться как можно дальше от здешних мест.
Встречу двух горемычных искателей приключений и жителей деревни нельзя было назвать радостной. Судя по подозрительным взглядам, которые то и дело ловил на себе горностай, можно было догадаться, что обитатели посёлка  не очень поверили его словам, что они с Кейлом подверглись нападению бандитов, и предполагали иную причину произошедшего. Но охрану по периметру деревни всё же выставили, и в срочном порядке отправили гонца в деревню Жемчужную, чтобы предупредить капитана Мейсона о случившемся. Алекс же в свою очередь не осмелился рассказать всю правду о произошедшем, решив предоставить данное право самому Кейлу, когда тот достаточно для этого окрепнет, и описал приключившиеся события лишь в общих чертах.
Состояние же последнего вселяло сильные опасения: к моменту прибытия в посёлок заяц потерял сознание, его раны воспалились и началась горячка. Первое время Алекс всерьёз переживал не только за жизнь и здоровье Кейла, но и за своё будущее, ведь если тот умрёт, то могли бы поползти нехорошие слухи. Не стоило и говорить, что весь Саламандастрон помнил о злосчастном поединке между Кейлом и Алексом прошлым летом, а так же их дальнейшую взаимную неприязнь, так что вывод напрашивался сам собой. При таком обороте дел Алекса могли в два счёта выгнать из крепости, а то чего и похлещи! Алекс хорошо помнил предостережение Лорда Руссано в конце их первого разговора перед вратами Саламандастрона!
Вечером того же дня в посёлок спешно возвратился Мейсон. Как горностай и предполагал, из слов обитателей посёлка, характера ранений Кейла, вида изодранного боевого камзола и немногословности самого Алекса, опытный и проницательный капитан Северного отряда сразу догадался в общих чертах о произошедших событиях, так что толком и не стал допрашивать хищника, решив дождаться объяснений самого Кейла.
Только лишь спустя два дня заяц пришёл в себя и тем же утром без утайки, в присутствии самого Алекса, поведал Мейсону о случившемся. Капитан Северного отряда был в холодной ярости, когда в подробностях услышал рассказ Кейла. Он строго отсчитал его за самоуверенность и беспечность, и пообещал ему достойное наказание по возращению в Саламандастрон. Горностаю тоже досталось, правда, скорее, за компанию, чем по делу.
В конце концов, Алекс был не так уж и расстроен произошедшим: он сумел проявить своё мастерство в настоящем сражении и, мало того, завёл ещё одного друга. Лишь только полученная в бою рана омрачала настроение горностая, но и она должна была быстро зажить. Да и вскоре о его подвиге узнал весь Саламандастрон и был оценен как геройский. Это принесло Алексу ещё большее уважение в крепости. А если судить по виду Джеймса, то он был очень горд своим учеником.
Что же касается прошлого своего наставника, о котором горностаю довелось узнать в путешествии, то он так и не решился расспросить Джеймса, хотя тайком и поделился услышанным с Ларой и Кеном, которые также во многом подтвердили слова Кейла. Алекса мучило много вопросов, но он пришёл к выводу, что ворошить былые воспоминания могло быть болезненным для старого мастера, кроме того, заяц ведь ни разу за всё время обучения не упомянул о произошедших событиях. И всё же Алекс пообещал себе, что если он всё-таки сумеет занять первое место в предстоящем турнире, то обязательно поговорит со своим учителем о его прошлом. Он чувствовал, что этот разговор может быть важен не только для него, но и для самого Джеймса.
Вскоре наступило лето, и время начала проведения турнира Первой Сабли Саламандастрона «показалось на горизонте». Тренировки горностая перешли в последнюю, завершающую, фазу: отработка боевого стиля, оттачивание движений и приёмов, усиленная физическая нагрузка, изучение техник соперников – всё перешло на новый уровень.
Особенное внимание Джеймс уделял физической подготовке своего ученика. Он не раз объяснял горностаю, значение термина «пик формы» - особенного физического состояния любого спортсмена, когда его сила, выносливость и резкость велики как никогда. Старый мастер говорил, что пик формы нельзя поддерживать постоянно, а можно лишь достигать на определённый период времени. Именно поэтому подготовленный к битве боец всегда несколько превосходит неподготовленного, и вот почему одной из  основных задач Алекса являлось выступить в соревнованиях, на самом пике своего фехтовального мастерства и сил.  Это было нелегко, так как даже небольшие травмы, болезнь, а то и просто переутомление могли помешать данному процессу. Оттого Джеймс и уделял большое внимание здоровью и душевному состоянию своего подопечного, особенно на последних этапах его подготовки.
Проводя всё время на тренировках Алекс не успевал отмечать, как для него пролетают дни. Но зато он ощущал, как его сила и мастерство растут небывалыми темпами, будто весь его тяжелейший труд и подготовка, наконец, начали давать плоды! Теперь даже опытным фехтовальщиком, которым ранее не составляло никакого труда победить горностая несколькими движениями, приходилось попотеть, чтобы одолеть на редкость вёрткого и резкого противника, а бывали случаи, когда и сам Алекс одерживал верх.  Ещё зимой он даже не смел мечтать о подобном!
И, тем не менее, до мастерства опытных бойцов горностаю предстояло расти и расти ещё многие сезоны. Именно для того что бы победить их при возможной встрече в турнире Алекс и продолжал тренировать тот боевой прием, которому обучал его Джеймс. Теперь выполняемое им фехтовальное движение, так тяжело дающееся вначале, получалось практически виртуозно. Горностай научился делать его до того резко, что для глаза неопытного фехтовальщика оно было почти неуловимо, и лишь свист рассекаемого воздуха служил доказательством его исполнения. Во время тренировок сабли Кена и Лары при атаке отлетали на добрых двадцать шагов в сторону, а одна из них в своё время даже вылетела через окно. Правда, иногда и сам Алекс допускал ошибки, и тогда уже его клинок оказывался на полу, а кисть чувствительно отдавалась болью, но с течением времени подобное случалось всё реже и реже.
Но, несмотря на подобные достижения, Джеймс всё же был не доволен! Даже при самом блестящем исполнении боевого приёма, он всё равно находил в нём изъяны, постоянно поправлял Алекса в мельчайших ошибках, и требовал, требовал от него ещё больше резкости и проворства, хотя последнему это и казалось уже попросту недостижимым!
Что же касается доверия Алекса к осваиваемому им приёму, то после его сражения с бандитами, оно возросло многократно! Используя именно это фехтовальное движение он в считанные мгновения одолел пятерых противников, и по мордам нападавших можно было прочесть, что они даже не поняли что произошло. Только тогда Алекс по настоящему осознал, какому грозному умению учил его Джеймс и какой эффект оно могло бы оказать на поле боя. Неудивительно, что если даже Северянин мастерски владел только этим фехтовальным приёмом, он смог дойти до финала турнира Первой Сабли.
Также важно было отметить, что Джеймс настраивал и готовил своего ученика именно на победу в предстоящем турнире, никакие другие занятые места не должны были для него что-то значить! Горностай понимал, почему старый мастер так заострял на этом внимание (хотя, если сказать по чести, это до сих пор казалось ему невозможным). Дело в том, что помимо физической силы и фехтовального мастерства, важнейшим элементом победы также являлся боевой дух, вера в собственные силы! Если воин не верит в себя, то он может проиграть даже слабому бойцу, что же тогда говорить о том, если силы будут примерно равны.
Кроме того, не стоило забывать, что Алексу ещё ни разу не приходилось сражаться с настоящим противником в настоящем поединке, где ценой ошибки являлась жизнь! Сумеет ли он сохранить самообладание, оказавшись в подобных условиях, и биться на должном уровне - это было загадкой даже для него самого (горностай хорошо помнил момент, как во время боя с бандитами на пляже у него от страха задрожали лапы). Именно поэтому, завоевав первое место в турнире в сражениях с сильнейшими бойцами побережья, в тяжелейших поединках, Алекс должен был окончательно поверить в себя и свои силы, поверить, что сумеет одолеть Роган Бора.
Так, сплошной чередой проносились дни, неделя сменяла неделю, за месяцем следовал месяц, и чем ближе время подходило к турниру, тем сильнее, казалось, оно ускоряло бег.
Начало состязаний приближалось с неотвратимостью самой судьбы.  Алекса одновременно и притягивал  и в тоже время до жути страшил этот момент. Где-то за неделю до соревнований горностай стал плохо спать. Его каждую ночь мучил давний кошмар, в котором он видел свою разрушенную деревню, убитых родных и друзей, дико смеющихся бандитов и самого жестокого лиса с саблей в лапе, жестом вызывающий его на поединок, после чего он просыпался весь в холодном поту.
Когда до открытия Первой Сабли оставалось чуть меньше двух недель, в крепости потихоньку начались приготовления к соревнованиям. Требовалось провести уйму организаторской работы: выделить на берегу жилую зону для гостей, починить палатки и тенты, определиться с местами проведения всевозможных поединков, подготовить специальное «безопасное» оружие для боёв, выбрать судей для проведения состязаний и многое другое.
Вскоре к крепости стали стекаться первые зрители и участники. Звери приходили и поодиночке, и группами, и даже целыми семьями, а под конец стали валить уже толпами. Большинство выдр и землероек приплывали к Саламандастрону на лодках, так что к началу турнира у берегов крепости выстроилась целая флотилия небольших судёнышек, а за неделю до соревнований к горе пришёл огромный караван, состоящий больше чем из сотни самых разных зверей, и вскоре весь берег рядом с крепостью был устлан палатками и пёстрыми шатрами. Такого ажиотажа и скопления столь разношерстной публики Алексу ещё никогда не приходилось видеть! Турнир Первой Сабли Саламандастрона воистину был значимым событием!
Обсуждения же предстоящих состязаний, как на берегу, так и в самой крепости не утихали ни днём, ни ночью. Куда не пойди, всюду только и слышались что разговоры о турнирах и боях: старожилы вспоминали предыдущие состязания, их особенно отличившихся участников и победителей, новички, впервые попавшие на турнир, либо скромно отмалчивались, либо наоборот, громогласно клялись занять лучшие места, а «завсегдатаи» соревнований хвалились, что уж на сей раз пройдут гораздо дальше и сумеют-таки надрать уши и хвосты конкурентам! Но чаще всего, конечно, шло обсуждение будущих поединков и, главное, основных претендентов на победу! Такие беседы, а скорее даже жаркие споры, могли длиться часами!
Словом, приготовления шли полным ходом, и все с нетерпением ждали начала турнира, до открытия которого оставалось всего несколько дней.