* * *
- Я бы хотел узнать, у твоего
приёма есть какое-то название?
- Как Ваше Величество понимает,
существует единственное
решающее движение.
- Какое?
- Смерть в десяти шагах!
(Из разговора воина
Безымянного и Императора
в фильме «Герой»)
Солнце медленно клонилось к горизонту, и его пока что ещё яркие лучи окрашивали летящие в вышине перистые облака в золотой цвет, но уже с лёгкими оттенками алого. Море, простиравшееся до самого горизонта, было спокойным и тихим. Волны мерно накатывали на побережье, а ветер доносил их отдалённый, едва слышимый ритмичный шелест. Прекрасный летний закат.
Горностай с грустью смотрел на эту картину, погружённый в мрачные мысли, облокотившись на каменный парапет высокой башни. Ему нравилось это место. Здесь открывался широкий вид на всё море, и было как нигде много простора. Он часто приходил сюда подумать.
Алекс невольно потёр щёку: несмотря на то, что с момента соревнований прошло почти две недели, та всё ещё саднила, как, впрочем, и другие раны.
- О чём грустишь? – раздался вдруг за его спиной чей-то весёлый голос.
От неожиданности горностай едва не вскочил с каменной скамьи.
- Здравствуйте, мистер Джеймс, - поприветствовал он седого старика-зайца сезонов семидесяти, стоящего у лестницы с тростью в лапе. Алекс часто видел мистера Джеймса, но общаться лицом к лицу прежде не доводилось. Всё, что он знал о нём, - это то, что старик пользовался огромным уважением среди зайцев Саламандастрона, и с ним часто советовался полковник, а иногда и сам Лорд Руссано.
- Хороший отсюда вид, правда? – заметил старик, шаркающей поступью подходя к Алексу и, облокотившись лапами на каменный парапет, так же как и он устремил взгляд в горизонт. – Я тоже любил бывать здесь.
- Так о чём всё-таки думаешь? - вновь спросил Джеймс некоторое время спустя, краем глаза наблюдая за горностаем и видя его опечаленный взгляд.
Тот тяжело вздохнул:
- Не победить мне его, - наконец решил высказать он то, что вот уже несколько недель преследовало его. – Он убьёт меня, так же, как и других.
Алекс сокрушённо положил голову на лапы. Снова воцарилась тишина.
- Ты так в этом уверен? – доброжелательно усмехнулся старец. – Я видел, ты не плох в защите…
- А как иначе! - резко бросил Алекс в ответ, оборвав зайца. – Я ведь средний фехтовальщик, а Роган Бор – мастер. Слух о том, что он не имеет себе равных во владении саблей, известен каждому на южных берегах. Он даже носит славное имя Тагеранг в знак лучшего воителя. Во всём Саламандастроне найдётся не больше десятка зайцев, что смогут на равных сразиться с ним, а до их уровня мне нужно расти много сезонов.
Если я вообще когда-нибудь смогу сравняться с ними, – в довершении буркнул он.
Алекс горестно вздохнул и вновь обратил хмурый взгляд к горизонту:
- Это была плохая идея. Когда я пришёл в Саламандастрон, я думал, что смогу научиться! Стать… - и он разочарованно фыркнул, не кончив фразу.
Старый заяц с сожалением взглянул на горностая - он догадывался о причине его грусти. Он видел, как тот тренировался и готовился к соревнованиям, и понимал, что они для него значили.
Тогда, три недели назад, турнир начался для Алекса весьма неплохо: в первых двух поединках он победил без особых проблем. В них горностай противостоял слабым соперникам, с которыми не раз прежде сражался и побеждал. Но вот в третьем он встретился с Кейлом!
Этот молодой заяц, ровесник Алекса, обладал весьма задиристым нравом, и к тому же испытывал явную неприязнь ко всем хищникам. Кейл, конечно, слышал историю горностая и, стараясь насолить хищнику, сражался подчеркнуто небрежно, как бы поддразнивая Алекса и показывая, что за целый сезон обучения фехтованию тот многому не научился. Этим и поплатился - горностай умудрился-таки подгадать движение и, сделав стремительный выпад, случайно порезал тому щёку.
В результате Кейл рассвирепел! Вначале, подпустив Алекса к себе поближе, он, ловким движением заблокировав его саблю своей, нанёс свободной лапой ему удар прямо в лицо. Алекс пошатнулся, но устоял. Затем, воспользовавшись замешательством противника, Кейл исхлестал того саблей плашмя словно плёткой. Несмотря на боль и сыплющиеся на него градом удары Алекс упорно сопротивлялся, не желая прекращать поединок (Кейл мог свободно завершить бой, но специально не делал этого, пытаясь избить и публично унизить хищника). А в довершении, чтобы окончательно добить горностая, заяц отточенным фехтовальным приёмом уткнул его саблю остриём в песок и, резко наступив на лезвие, переломил его.
Полковник, наблюдающий за схваткой и под конец боя ставший то и дело «одергивать» Кейла, не обращающего никакого внимания на замечания старшего по званию, чуть-чуть не успел остановить поединок. Пока горностаю оказывали медицинскую помощь, он строго отсчитал подчинённого. В ответ же на реплику того: «Да что вы его защищаете, это же всего лишь хищник!» - полковник едва не снял Кейла с турнира, во всяком случае, пообещал, что пока тот не извинится перед Алексом и вообще не начнёт с должным уважением относится к противнику, он будет месяц мыть полы на первом и втором этаже крепости (впоследствии Кейл так и не извинился, предпочтя месяц драить полы, чем просить прощения у хищника).
После того поединка Алекс стал сам не свой: он перестал с кем-либо разговаривать, ходил по крепости, не находя себе места, и даже тренировался скорее по привычке, чем с желанием. Лара, Кен, да и другие зайцы, включая младших воспитанников крепости, пытались его приободрить, даже сам полковник пришёл в больничное крыло и пообещал перековать сломанную саблю, а то и выдать новую. Но всё было напрасно!
И дело было вовсе не в том, что Алекс проиграл (он, конечно же, и не помышлял о первенстве, надеясь войти хотя бы в полсотни лучших фехтовальщиков), а в том, как проиграл! Горностай искренне верил, что спустя сезон упорной подготовки, он сможет если не выиграть, то хотя бы дать достойный отпор любому бойцу. Но, несмотря на все старания и тренировки, его одолели словно несмышленого малыша. Да что там, в последнем поединке над ним попросту издевались! И кто! Всего лишь Кейл – хороший фехтовальщик, но отнюдь не лучший. Алекс видел, как в следующем бое капитан Мейсон с лёгкостью одолел того всего-то несколькими движениями.
Как только он мог быть настолько слеп и самоуверен! Как мог на что-то рассчитывать! С кем Алекс сражался, кого побеждал – новичков, сверстников, которые, как и он, лишь недавно начали всерьёз заниматься фехтованием и ещё ни разу не участвовали в настоящем сражении, тогда как настоящие опытные солдаты обычно без проблем одолевали его.
Между мастерством Алекса и Роган Бора лежала огромная пропасть, и он, Алекс, не сможет через неё перебраться.
Вот и сейчас, две недели спустя, горностай пребывал всё в том же мрачном расположении духа. Казалось, что вместе с саблей, которую он когда-то вынес из развалин родной деревни, и которая была тем немногим, что напоминало ему о доме, Алексу сломали и надежду, надежду на будущее и веру в собственные силы.
- Но ведь ты всё равно пойдешь и сразишься с Роган Бором? – вдруг спросил Джеймс, с прищуром взглянув на горностая.
Повисла гнетущая тишина, лишь свист ветра да далёкий шум прибоя звучали в мире.
- Я думаю, мои родные были бы рады, если бы я прожил ещё немного, завёл бы семью и зажил счастливо, чем идти на смерть ради мести, - наконец тихо проговорил Алекс.
- И, тем не менее, я должен пойти! – с твёрдостью в голосе продолжил он, ударив кулаком по парапету. – Ведь должен же его кто-то остановить! Я постараюсь сделать всё, что бы дать достойный бой, не зря же я тренировался!
Да и, кроме того, я ведь обещал Лорду Руссано сделать это. А его нельзя разочаровывать, он же из под земли достанет, – усмехнувшись, заметил Алекс.
- Эх, хоть бы когда я пришёл сражаться, Роган Бор был раненым или с похмелья, – тяжело вдохнув, обречённо добавил он.
- А ты знаешь, что по обычаю Юска тот, кто победит в поединке главаря, сам становится вожаком банды? – как бы между прочим осведомился Джеймс.
- Да неужели! – притворно изумился горностай, правда, немного удивлённый познаниями старого зайца.
- И, тем не менее, что бы ты сделал с Юска, если бы убил Роган Бора? – настаивал на ответе старик.
- По правде сказать, я никого не хочу убивать, - неловко признался Алекс. – Даже его. Но я думаю, что если бы мне всё же удалось победить Роган Бора, то может быть, я бы разделил банду на несколько групп поменьше и отправил в северные земли разными дорогами. Ведь именно в месте Юска опасней всего, - немного подумав, ответил горностай.
Алекс иногда размышлял об этом вопросе, хотя, честно говоря, старался не думать, ведь это означало рассуждать как уже о выигранной схватке с Роган Бором, а его часто поучали, что не стоит судить о грядущем бое, как о преждевременной победе. И всё же, немного поразмыслив, он пришёл к ранее высказанному решению: ведь в банду Юска входило больше трёх сотен зверей – целая маленькая армия! Разве кто-то мог противостоять ей в сражении!
«Значит, никого не хочешь убивать», - проговорил про себя Джеймс. Он внимательно смотрел на горностая. Нравился ему этот паренёк. Не было в нём этой свирепой, слепой, всепоглощающей злости, которую заяц так часто видел в глазах и поступках встречаемых им по жизни зверей. Которую он когда-то видел в ЕГО глазах!
Лишь долг. Долг чести перед самим собой, не оплатив который, трудно счастливо жить на земле.
- А тебе известно, что я завоевывал титул Первой Сабли Саламандастрона в свободных состязаниях пять раз? Причём четыре турнира я выиграл подряд? – вновь спросил Джеймс у горностая.
Алекс удивлённо взгляну на старика. Ничего подобного он раньше не слышал.
- Пять раз! – ошеломлённо повторил он. Невероятно!
Соревнования за звание Первой Сабли Саламандастрона проходили в середине лета каждый сезон. Турнир проводился в стенах крепости, и в нём принимали участие, как правило, лишь жители горы. Этот обычай происходил с давних времён. Но! Раз в четыре сезона устраивались свободные состязания, и это было настоящее событие. На них мог прийти и записаться в участники любой, кто пожелает.
На эти соревнования, как слышал горностай, сходились сотни зверей, и целых три недели берег около крепости буквально кипел жизнью, расцветая палатками и шатрами. На турнир приходили зайцы Дозорного Отряда, что в период его проведения жили за пределами горы, целыми толпами прибывали обитатели соседних и отдалённых деревень, приплывали даже выдры и землеройки с дальних побережий.
Во время состязаний проводилось множество смежных боёв: сражение на копьях и дротиках, стрельба из луков, схватки на палицах и многое другое, но именно фехтовальные поединки считались самыми почётными. Одних лишь участников порой набиралось больше чем пять сотен: толпа зверей получалась самой разношерстной, всех пород, возрастов и умений, от тех, кто едва владел саблей, до тех, кто всю жизнь сражался в битвах. Ещё бы, кто же не хотел завоевать титул Первой Сабли Саламандастрона и стать лучшим фехтовальщиком всего побережья! Таким званием по праву можно было гордиться, а в знак победы выигравшему турнир преподносился особенный подарок: оружие, выкованное самим повелителем горы.
Алекс невольно вспомнил Корнера, высокого широкоплечего зайца по прозвищу Быстролап, командира Южного отряда. Горностай видел, как тот сражался на предыдущем турнире, в котором, кстати, и занял первое место - это было нечто! Корнер расправлялся с противниками, словно с зайчатами, сокрушал силами своих ударов или попросту сносил натиском, а уж скорость движений лап не улавливалась глазом, они были подобны молнии! Такой и вправду мог сразить Роган Бора в честном поединке. Для Алекса Быстролап стал живым воплощением фехтования. Но даже он ни разу не выигрывал в свободном турнире, и эта победа, как он знал, была его мечтой. Так что Корнер возлагал большие надежды на будущий сезон, летом которого и должны были пройти следующие свободные состязания.
Но Джеймс сказал, что завоёвывал звание Первой Сабли Саламандастрона в свободных соревнованиях целых пять раз! Неужели существовали такие бойцы?
- Ты что, мне не веришь? – весело рассмеялся заяц, увидев изумлённое выражение лица горностая. – А ведь я тренировал самого Лорда Руссано! – вздохнув, вспомнил старец. – Давно это было…
- Так скажи, ты хочешь победить на следующем турнире и стать Первой Саблей Саламандастрона? – серьёзно спросил заяц взглянув Алексу прямо в глаза.
- Разве это возможно? – ошеломлённо спросил горностай, он не смел надеяться на подобное даже в самых смелых мечтах.
- Возможно, - кивнул головой старец. – Но только если ты и в правду этого хочешь.
Алекс не помнил, как вскочил на лапы, настолько его переполняли эмоции.
- Конечно, конечно хочу! – с жаром выдохнул он, не веря ушами. – Но как?
- Ну, ладно, - невольно улыбнулся заяц, видя готовность горностая: ему всегда нравился этот пыл молодости. – Позволь рассказать тебе одну историю, приключившуюся очень давно.
Старец умолк и вновь устремил взгляд вдаль, к бескрайнему чистому морю, хотя самом деле он видел не его, а своё далёкое прошлое.
- Это произошло, когда я был совсем зайчонком и ещё саблю в лапы не брал, – так начал свой рассказ Джеймс. - Именно то событие впоследствии вдохновило меня на постижение искусства фехтования.
Тогда, жарким летом, на очередные свободные состязания Саламандастрона вместе с другими участниками пришёл путник, мышь. Как потом говорила молва, это был странствующий воин родом с севера, решивший просто поучаствовать в турнире, о существовании которого услышал всего несколько дней назад.
Обычно подобного рода желающие вылетали на первых этапах соревнований. Но тот боец оказался совсем не прост! – особенно выделил голосом заяц. - За две недели он легко победил во всех восьми схватках, и во всех восьми бой длился считанные мгновения!
Джеймс не выдержал и почему-то улыбнулся собственным воспоминаниям к лёгкому удивлению горностая. Алекс решил, что, наверное, старику просто нравилось раз за разом переживать былые события.
- Ну, так вот, - продолжил заяц. – На девятом, предпоследнем этапе, воин должен был сразиться с Роландом. Многие с нетерпением ждали начала этого боя.
- Дело в том, что Роланд считался неоспоримым лидером соревнований, - объяснил Джеймс. – Это был настоящий ас фехтовального мастерства, равному которому уже давно не знал Саламандастрон. Он, как говорится, на голову с ушами превосходил всех остальных бойцов турнира, был сильным и храбрым воином, участвовал во многих битвах, за что заслужил звание капитана, да и вдобавок уже дважды завоёвывал титул Первой Сабли в свободных соревнованиях. Однажды мне довелось видеть, как Роланд с лёгкостью сражался с Томом, Стивом, Майком и Джозефом – лучшими фехтовальщиками в горе после него, и капитан Южного Отряда легко отбивался от них всех, оставаясь недосягаемым и неуязвимым. Бесспорно, все как один пророчествовали Роланду победу в турнире. Но тогда случилось нечто невероятное!
Заяц сделал многозначительную паузу, с хитрецой взглянув на Алекса.
- Он проиграл? – ошеломлённо произнёс горностай, поняв, к чему клонит старик.
- Да! И, как и в предыдущих поединках, бой не продлился даже минуты! – с восторгом подтвердил Джеймс. Он осмотрел огромное голубое небо. – Я помню всё настолько ясно, будто это было вчера: тогда, ранним безоблачным утром, к месту поединка, расположенному недалеко от моря, собралась большая толпа зверей и сплошной стеной обступила его.
Бойцы находились по разные стороны песчаной арены, разминаясь перед боем. Роланд представлял собой высокого стройного зайца могучего сложения. Казалось, все, даже незначительные его движения, были исполнены резкости и неудержимой энергии: он выглядел весёлым и беспечным, обменивался шутками и остротами с товарищами, на его губах играла лёгкая улыбка победителя, особенно когда он поглядывал в сторону соперника. Роланд не сомневался в своём превосходстве, ведь все предыдущие его противники ему и в подмётки не годились!
Северянин же (его происхождение подчёркивал рыжеватый цвет густой шерсти), казалось, был полной противоположностью капитана Саламандастрона: в его призёмистой фигуре (особенно выделяющейся на фоне внушительного облика противника) никак нельзя было различить ни значительной силы, ни удивительной ловкости, которая помогла ему продвинуться так далеко в турнире. Сам же воин был необычайно хмур и сосредоточен, на его серьёзном лице не проступало ни одной эмоции.
- Я отчётливо помню, как раздался гулкий удар гонга, объявляющий начало поединка, - продолжал вдохновенно вещать старец, - как бойцы неспешно двинулись навстречу друг другу, при этом у Роланда играла всё та же улыбка превосходства на губах, а Северянин был по прежнему сосредоточен и серьёзен, как перед боем. Помню, как Роланд, легко прыгая с лапы на лапу, сделал несколько пробных выпадов, проверяя умение и защиту противника, словно подначивая его… И вдруг лезвие клинка точно молния ярко сверкнуло в лучах утреннего солнца в недоступном для взгляда движении! Пронзительный звон металла огласил место поединка, а сабля неоспоримого лидера турнира отлетела аж на двадцать шагов в сторону!...
Алекс слушал рассказ старца, ловя каждое слово. Казалось, перед его глазами предстал бой, так ярко описываемый Джеймсом.
- …Роланд в растерянности стоял на песке, замерев в атакующей позе, явно ничего не понимая, а воин, находящийся в двух шагах от противника и держащий остриё своей сабли у его груди, смотрел капитану в глаза всё с той же решительностью и непреклонностью.
Старец умолк и глубоко и мечтательно вздохнул:
- Вот так и был всего одним движением сражён не вызывающий сомнения победитель турнира Саламандастрона, - заключил Джеймс, обратившись к горностаю.
- Наверное, это был великий воин, - в восхищении прошептал Алекс. – Несравненный боец севера!
- О да! После того поединка поползло множество слухов, – поддержал горностая заяц, едва заметно улыбнувшись. - Никто не знал, из каких краёв прибыл воин, ранее о нём даже не слышали, а сам он был не разговорчив и ничего не хотел толком рассказывал о себе. Только и удалось выведать, что странник был родом с северных равнин.
Стали припоминать легенды и истории, которые доходили до зверей с севера. В бойце начали признавать непобедимого воина, странствующего где-то в бескрайних снежных равнинах и в одиночку сокрушающего целые отряды наёмников, вгоняя врагов в ужас! По побережью даже пошла молва, будто тогдашний владыка Саламандастрона и тот не был Северянину достойным противником!
- Ну и как же, ты думаешь, закончился турнир? – вроде бы невзначай поинтересовался Джеймс у Алекса.
- Воин победил! - сразу же, без сомнения, выпалил тот, но, увидев насмешливый взгляд зайца, удивился. – Нет?
- Через два дня был назначен завершающий поединок, - вместо ответа, продолжил рассказ старец. – Уже никто не сомневался в победе Северянина, ведь в финале ему предстояло встретить Джозефа, намного уступающего Роланду в мастерстве владения саблей.
Джозеф тоже это понимал, поэтому предпринял другую тактику боя. Он приметил, что движение, которым Северянин сокрушал всех своих противников, всегда начиналось с контратаки их выпадов. Поэтому Джозеф решил не нападать первым, позволив воину атаковать самому, да ещё к тому же перед началом поединка переложил саблю из правой лапы в левую, тем самым делая нападение противника неудобным.
Заяц умолк и выжидательно посмотрел на горностая.
- И что? – наконец не выдержал тот.
- Финальный бой опять же не продлился и пяти минут, - продолжил старец. - Потеряв преимущество своей атаки, Северянин попробовал напасть сам, и Джозеф, к собственному удивлению, легко поймал его на ложном движении и играючи выбил саблю из лапы, будто сражаясь с зайчонком, - улыбнувшись, пояснил горностаю Джеймс.
- Северянин, «Великий воин», - шутливо передразнил собеседника заяц. – На самом деле оказался бездарем фехтования! Он ничего не умел! Ни атаковать, ни толком обороняться. Даже ты смог бы одолеть его! Всё, что он умел – это один единственный, несравненный, отточенный до совершенства боевой приём. Вот так-то! – подытожил Джеймс, весело подмигнув Алексу.
Горностай в недоумении даже сел на скамью, его переполняли смешенные чувства.
- Погодите, - наконец собравшись с мыслями, начал он. – Вы хотите сказать…
- …Что зверь почти ничего не смыслящий в фехтовании чуть не стал Первой Саблей Саламандастрона! – продолжил за горностая старик. – В этом и есть суть боевого приёма - необычность и неожиданность действий, способных выйти за привычные рамки сражений и тем самым позволяющих одержать победу!
Повисла тишина, и опять только свист ветра да далёкий рокот волн звучали вокруг. Горностай глубоко задумался. То, что он услышал, практически шло вразрез со всеми тактиками и стратегиями, которым его обучали.
- Битва, длящаяся одно мгновение, - наконец произнёс он. – Разве это правильно? В смысле, где же красота боя, игра воображения и работа мысли, проявление силы воли и стремления к победе? Всё то, чему меня учили…
Горностай оборвался, увидев нахмуренный взгляд старого зайца.
- Ты, как и многие неопытные бойцы, ещё не можешь понять этого! - махнув лапой, словно отбрасывая всё ранее сказанное Алексом, ответил Джеймс. – Вам молодым подавай поединки, тянущиеся хоть целые сутки, полные ненужных и пустых движений. Так сражаются малыши!
Но тот бой, который мне довелось наблюдать множество сезонов назад, был одним из самых ярких из всех видимых мной! Лишь немногие тогда поняли, что Северянин действительно являлся великим воином, гением того фехтовального движения. Будто всё его мастерство было сосредоточено в этом единственном боевом приёме: вся сила и резкость, стремление к победе, несгибаемая воля. Ничего красивее я никогда прежде не видел! То движение буквально заворожило меня! Это было проявление высшего мастерства, соединяющего все навыки и умения в одном мгновении и в одном порыве. Истинная молния! Я потратил сезоны на упорные тренировки, но так и не смог превзойти увиденное тогда движение! – грустно усмехнувшись, закончил Джеймс.
Он вновь замолк и направил взгляд к морю и облакам, которые уже начинали наполняться алыми красками заката.
Алекс сидел на скамье и напряжённо думал. Слова Джеймса произвели на него огромное впечатление. Они открыли для него новые горизонты в искусстве фехтования, о которых он ранее никогда не думал и главное…
- Вы научите меня тому приёму? – с учащённо забившимся сердцем, спросил Алекс, обратившись к зайцу.
Старик перевёл на него хитрый взгляд:
- Ты правильно понял, - кивком головы, подтвердил он догадку горностая. – Даже наполовину овладев подобным боевым приёмом высока вероятность сокрушить самого сильного фехтовальщика, если он просто не будет ожидать подобного. И если ты хочешь и полон решимости, мы можем попробовать, - предложил он.
Алекс снова вскочил с места, его сердце радостно билось в груди, а тело переполнялось восторгом. Он смотрел на старика, как на спасителя, давшего ему надежду, которую он уже потерял.
Начиная с того летнего дня, учителем фехтования Алекса стал старик Джеймс. Эта новость была воспринята с таким удивлением, что целую неделю бурно обсуждалась во всём Саламандастроне. Горностай, признаться, и не ожидал подобной реакции, он даже заметил, что на него смотреть стали по-другому, с каким-то интересом и даже уважением, а младшие воспитанники горы вообще взирали словно на героя.
Как впоследствии узнал горностай, Джеймс считался одним из лучших учителей фехтования во всём Саламандастроне. За все свои сражения и боевые подвиги, совершённые во время службы в Дозорном Отряде, он стал чуть ли не живой легендой, и многие сочли бы за честь обучаться у него. Но старик уже много лет никого не тренировал, и, как можно было судить по его поведению и возрасту, уже и не собирался начинать. Ну и конечно, внезапное взятие такого необычного ученика не могло остаться без внимания.
Алекс же очень скоро понял, что ему несказанно повезло с наставником. Джеймс знал о фехтовании всё, что только можно было знать: начиная с того как правильно разминать кисти лап и выбирать себе клинок для схватки, и кончая тем, во сколько желательно ложиться спать и что лучше есть на завтрак перед боем. Старый заяц действительно оказался настоящей кладезю знаний: стили, тактика, упражнения, оружие, тренировки – Джеймс превосходно во всём этом разбирался, и Алекс жалел только об одном - что он не встретился с ним с самого начала своего обучения в крепости.
Кроме всего прочего, стоило отметить, что Джеймс пользовался огромным уважением в Саламандастроне, и любая его просьба выполнялась подобно приказу высших командующих. Так, например, когда он попросил, что бы ему выделили малый зал для тренировок, расположенный на верхних ярусах крепости и давно уже не используемый, как тот был готов всего через неделю, причём полностью вычищенный и отремонтированный. И если заяц просил для горностая противников для поединков, причём любых званий, вплоть до лейтенантов и капитанов, как они сразу же приходили. Джеймс даже предложил Алексу временно отстранить его от работы в горе, но тот отказался – горностаю было неудобно жить в Саламандастроне задарма, хотя порой трудовые обязанности и мешали ему в тренировках.
Первую неделю занятий Алекс в принципе ничему не учился: он сражался с противниками и выполнял все указания, что ему говорил Джеймс. Горностай догадался, что старый заяц внимательно наблюдает за ним, отмечая все его ошибки и недочёты, умения и навыки, что бы в точности знать, на что нужно будет делать упор в будущем. А потом началось! Таких тренировок Алекс не то что не испытывал на себе, но даже никогда о них не слышал!
Перво-наперво, Джеймс решил исправить главные недочёты в мастерстве владения саблей горностая: ему сразу же бросились в глаза небрежность движений и плохая техника исполнения фехтовальных элементов, поэтому старый мастер назначил Алексу тренировки развивающие данные качества. Теперь горностаю часами напролёт приходилось многократно повторять различные фехтовальные приёмы, чтобы развить плавность и точность движений, вычерчивать клинком на песке различные буквы алфавита, учиться одним резким ударом сабли рассекать толстые деревянные жерди и многое другое. Также Джеймс часто устраивал горностаю сражения с несколькими бойцами сразу, дабы отучить его от «бестолковой» привычки (как любил повторять старик), сосредотачиваться только на одном противнике, а при выполнении всех занятий, связанных с саблей, старик в обязательном порядке требовал, чтобы Алекс одинаково тренировал обе лапы.
К тому же Джеймс знал сотни разнообразнейших упражнений, позволяющих самым быстрым и лучшим способом развить требуемые умения. Так, заметив, что Алекс часто делает слишком большие шаги во время боя, из-за чего теряет равновесие и бывает легко побеждён, он обвязал ему лапы шнурком, ограничивавшим шаг, и заставил сражаться. Вскоре та же участь постигла и его передние лапы, а в дальнейшем ещё два шнура попарно соединили его верхние и нижние конечности. Кен и Лара, неоднократно принимавшие участие в тренировках горностая, хохотали до упаду, наблюдая за тем, как тот прикладывает все силы, чтобы фехтовать правильно и не терять равновесия при резких движениях.
Ещё в своих тренировках Джеймс уделял особое значение гибкости и акробатике. Он считал данные элементы особенно важными и ставил наравне с силой и резкостью. Хорошая гибкость и координация движений позволяла не просто драться, а танцевать в бою, как разъяснял заяц. Так что, помимо всего прочего, горностаю теперь по утрам приходилось упорно практиковаться в акробатике: делать кувырки на песчаном пляже, всевозможные прыжки, перевороты, учиться выполнять сальто и многое другое. Старый заяц даже посоветовал Алексу взять уроки танцев у зайчихи Эндоры.
Также, почти в самом начале обучения, Джеймс поручил горностаю изучить сражение не только на саблях, но ещё и на мечах, копьях, дубинках и даже ножах. Старик говорил, что умение использовать разные техники боя с другим оружием увеличивает кругозор мастерства. Особенно Алекса поразили поединки на огромных тяжеленных мечах, длиной превосходящих самого горностая. Они были старые и до того массивные, что наверное только лишь Лорд Русано мог бы достойно сражаться ими в бою (Лара, как не старалась, так и не смогла поднять такой клинок одной лапой над головой). Эта тренировка была направлена, в первую очередь, на развитие силы, поскольку, даже что бы просто взмахнуть таким мечом, требовались значительные усилия, так что после целого дня упражнений с подобным оружием, Алекс едва чувствовал лапы.
И всё это время старый мастер старательно наблюдал за своим учеником и искал его скрытые способности. Джеймс придерживался мнения, что каждый зверь на свете сражается в своём собственном неповторимом ритме и стиле, и каким бы плохим воином он ни был, в его технике фехтования всегда найдутся сильные стороны, засчёт которых он сможет достойно биться с любым противником. Нужно только суметь найти и правильно развить эти умения.
Довольно скоро старый заяц заметил, что Алекс умеет здорово контратаковать, у него неплохо выходят обманные движения, а так же несколько раз получался необычный приём, который позже Джеймс окрестил «Горностаевым». Но все эти преимущества выглядели бесполезными, поскольку плохая техника исполнения смазывала все достижения.