Приветствую Вас, Гость

Угли Бездны

Часть четвёртая


- Ух, ты! А ты когда-нибудь видел это сияние? – искренне восхитился выдрёнок.
- Конечно, и не единожды! – живо ответил Рон. – Каждый из нашей деревни и звери из других поселений тоже видели это сияние. Многие специально приплывали к нашим берегам даже из дальних мест, что бы лично увидеть, как перед самой бурей, когда тяжёлые грозовые облака заслоняют небо, а вода в преддверии непогоды тиха и прозрачна, словно стекло, там, глубоко внизу, под днищем лодки, начинает разгораться таинственное зеленоватое зарево. И чем сильнее должна была быть буря, тем ярче и мощнее было свечение.
- А почему это происходит? – задал новый вопрос Брайан.
- Никто толком не знает, почему, – пожал плечами Рон. – Но…
- Согласно древней легенде, когда-то давным-давно, ещё на заре мира, случилась очень сильная буря, – прервал друга Кевин, его взгляд невольно устремился за пределы полога, вверх, к быстро мчащимся в вышине облакам, с которых на землю обрушивались потоки ливня. – Она была столь грозной и неистовой, что под её натиском дрожали не только море и берега, но даже само небо!
И в какой-то момент одна из звёзд не удержалась и, сорвавшись, упала в море, в ту самую бездну, о которой мы сейчас говорим, – Кевин подбросил в костёр несколько веток, – И с тех пор, когда начинается шторм, звёзда, а вернее то, что от неё осталось после падения – «угли», начинает сиять во тьме, как бы вспоминая бурю, некогда сбросившую её в пучину моря.
- Это правда? - вновь с интересом осведомился Брайан.
- Это всего лишь легенда, – улыбнулся в ответ Кевин. – Но там, в пропасти, что-то есть, это точно!
В следующее мгновение внезапный порыв ветра ворвался под навес. От его мощного натиска полог дрогнул, костёр вспыхнул с новой силой, в воздух взвился сноп огненных искр, а прогоревшие было угли, налились светом и запылали всеми оттенками жёлтого и алого.
- А кто-нибудь, когда-нибудь пробовал нырнуть и достать «Уголь Бездны»? – вдруг спросил Брайан, заворожено следящий за полётом ярких искр.
Рон и Кевин разом взглянули на выдрёнка с таким изумлением, что тот невольно поёжился.
- Разве ты не знаешь, что погрузиться в бездну невозможно? – спросил ошеломлённый Рон.
- Почему? Она настолько глубока? – осторожно предположил выдрёнок.
В ответ друзья лишь громко рассмеялись.
- Невероятно! – воскликнул поражённый Рон. – Он узнал всё о мифах до мельчайших подробностей, а о самом важном даже не слышал!
- Наверное, все подумали, что не стоит и упоминать то, что и так каждый знает с пелёнок, - предположил Кевин.
- Нет, глубина пропасти ни при чём, - принялся растолковывать Брайану Рон. – Просто «Угли Бездны» охраняют самые страшные и ужасающие порождения моря, какие только есть. И поэтому не найдётся ни одного дурака, готового попробовать рискнуть и достать их! – и по окончании фразы Рон вызывающе взглянул на Кевина.
- А что, там обитают морские змеи? – спросил Брайан, вспомнив историю, которую он слышал в Рэдволле, о том, как когда-то давно воин аббатства повстречал и сразил мечом исполинского змея, который обитал в великом озере и был прозван землеройками за огромный размер и силу «Хозяином Глубин».
«Да нет же, это наверняка акулы!» - вдруг осенило выдрёнка. Конечно, акулы, о которых он слышал так много жутких и леденящих кровь историй от морских выдр.
- Морские змеи? – удивлённо переспросил Рон. – Нет, морские змеи там не живут.
- Хотя в былые времена верили, что так оно и есть, – поправил друга Кевин. – Когда-то давно полагали, что в бездне у утёсов прятался огромный змей, просто гигант!
Он был настолько огромным, что, иногда выбираясь на поверхность, обвивал своими кольцами все утёсы от основания до вершины. Считалось, что в шторм змей просыпался, и сияние из глубины пропасти было ни чем иным, как его огромными светящимися глазами. А море вокруг вспенивалось и кипело от движения его исполинского тела.
- Во время бури поверхность моря над бездной волнуется и бурлит, как будто та изрыгает из своих недр воду, – объяснил Рон Брайану. – Эта ещё одна загадка пропасти.
Но, как бы, то ни было, «Угли Бездны» охраняют по-настоящему страшные охранники, встреча с которыми означает лишь одно – смерть! – с последними словами выдрёнок ещё раз грозно взглянул на Кевина, но тот будто и не заметил его взгляда.
- И что же это за охранники? – уже несколько испуганно, спросил выдрёнок.
- Это - медузы! – запнувшись, произнёс Рон, будто сказанные слова дались ему нелегко.
- Медузы? – непонимающе переспросил Брайан. – Но разве медузы могут быть опасны? Ведь во время сегодняшнего плаванья я даже несколько раз их трогал и…
- Медузы бывают разные! – оборвал выдрёнка Рон. – Большинство из них безвредны. Но те медузы, о которых мы говорим, к ним не относятся. Наоборот они самые страшные обитатели моря, каких только можно себе представить!
- Рон говорит правду, – заметив сомнительный взгляд выдрёнка, подтвердил слова друга Кевин. – Те медузы, о которых идёт речь, могут сильно ужалить. Их прикосновение вызывает паралич, опухание конечностей и ни с чем не сравнимую боль, настолько сильную, что у многих зверей, испытавших её, разрывались сердца. Поэтому им и дали название «Displodere mens» - «Разрывающие сердца», – пояснил Кевин.
- Они настолько опасны? – удивлённо уточнил Брайан. Ничего подобного он раньше не слышал.
- Очень опасны! – заверил Рон. – Стоит задеть хоть одно их щупальце пальцем, как уже вся медуза мгновенно устремляется на прикосновение, готовая обхватить всю лапу. И это ещё не всё, - добавил выдрёнок. – Они нападают стаей! Если одной из «Разрывающих сердец» удалось схватить добычу, то десятки других медуз устремляются к ней, будто уловив зов сестры!…
Рон на мгновение зажмурился, не в силах отогнать возникшее видение. Семь сезонов назад, он, не слишком следуя предостережениям старших, плавал близ грозных утёсов без лодки и стал свидетелем, как медузы схватили огромную рыбу.
Вначале Рон заметил, как большой, с размером с него самого, тунец, лениво плавающий всего в двух десятках шагов от поверхности, в кристально прозрачной воде, вдруг ни с того ни с сего встрепыхнулся. Выдрёнок увидел, как он сделал попытку всплыть, но было видно, что тело уже плохо подчинялось ему. А затем, точно в кошмаре, выдрёнок стал замечать, как из глубины по направлению к рыбе стали возникать размытые, словно призраки, полупрозрачные силуэты. Они стали окутывать пленника, обвивая его своими смертоносными щупальцами, ещё и ещё. И при каждом новом прикосновении тунец дёргался и трепыхался, словно от жуткой боли.
А медузы всё прибывали и прибывали из глубины. И вот уже, наверное, с сотню «Разрывающих сердец» оплели рыбу, словно покрыв её полупрозрачной тканью. А после тунец перевернулся брюхом кверху, и стала медленно погружаться в глубину.
Рон наблюдал эту картину в таком ужасе и оцепенении, что даже не сразу осознал, что его лёгкие уже пылали нестерпимым огнём, немедленно требуя воздуха. Тогда, вынырнув, он как можно быстрее поплыл прочь от жуткого места и больше никогда не плавал у тех берегов без лодки.
Выдрёнок даже вздрогнул от воспоминаний. Настолько ярко и подробно он помнил то зрелище.
- У этих смертоносных медуз есть ещё одна коварная черта! – продолжил между тем Кевин. – Они удивительно прозрачны. И не раз бывало, как пловцы ныряли в чистую спокойную воду, и, не подозревая, что та буквально наполнена ими. Но взглянув с глубины вверх, они вдруг с ужасом замечали сотни медуз колышущихся у самой поверхности. Именно из-за этой особенности «Разрывающих сердца» иногда ещё прозывают «Голубыми струями».
На минуту, воцарилась гнетущая тишина.
- И много их там? - с дрожью в голосе спросил Брайан, устремив взгляд в сторону моря.
- Кого? Где? – не понял Рон, и вдруг рассмеялся, поняв, что имеет в виду Брайан. – Нет, плавать в море безопасно. Их там нет, – заверил он выдрёнка.
- Да, «Разрывающие сердца» на самом деле очень редки, – подтвердил слова друга Кевин. – В других деревнях о них вообще почти не слышали. Но там, у утёсов, - продолжил он, указав лапой в сторону зловещего места, - в той части берега, где покоятся «Угли Бездны» их очень много. Именно там их тысячи! Хотя стоит отплыть чуть дальше и «Голубых струй» уже нельзя будет встретить, и можно спокойно плавать, не опасаясь их нападения.
Поэтому медуз и называют стражами, они словно оберегают то место. И именно поэтому так и не нашлось храбреца, готового рискнуть и попробовать извлечь из пропасти «Уголь Бездны». Эти попытки буквально обречены на гибель.
- Те места вообще странные, – немного помолчав, произнёс Кевин. – Их не зря называют «Pernicies natator».
- «Гибель пловца»! – перевёл с древнего берегового наречия Рон.
- И не только пловца, - добавил Кевин, - но и лодки, и корабля тоже.
- А почему? – в который раз спросил Брайан.
- Помнишь, я рассказывал об затонувших в том месте кораблях? – напомнил выдрёнку Рон, шелуша веткой костёр. – Так вот, там скалы и дно меняются.
- То есть, как меняется? Разрушается? – не понял Брайан. Ведь иначе не бывает, вода стачивает и разламывает камень.
- Да в том, то и дело, что нет, - пояснил Кевин. – Не только разрушается, но и поднимается. Там много рифов и подводных скал, и ни один корабль не в силах пройти в тех местах, не зная безопасного фарватера. А любая карта, пусть даже самая точная и подробная, служит не больше десяти сезонов, поскольку слишком сильно меняется дно и береговая линия.
- Лишь житель здешнего берега мог провести «Буревестник» к самым утёсам сквозь скопление рифов. Это тоже наводит на определённые мысли, верно, – заметил Рон, подмигнув Брайану.
- Хм, всё же в легенде о «Буревестнике» есть много правдивого, – задумчиво произнёс Кевин. – Издали утёсы выглядят как бухта, и не знающий здешний берег, попавший в непогоду, когда выступающие из воды скалы почти не различимы среди бурунов волн и пелены дождя, поведёт корабль прямо к гибели: он либо затонет, напоровшись на риф, либо, если сумет пройти сквозь лабиринт скал, разобьется вдребезги о стены утёса, не получив и шанса на спасение.
После слов выдрёнка вновь наступила звонкая тишина, нарушаемая лишь мощными раскатами грома, да звуками праздника тонущих в шуме ливня.
- Я вот, что ещё хотел узнать, - решил задать уже последний вопрос Брайан. – Неужели никто никогда не находил «Уголь Бездны»? Ведь его могло вынести бурей или волнами на поверхность? Нет?
При произнесении последних слов выдрёнка глаза Кевина вспыхнули недобрым огнём:
- Нет, Брайан. Вода никогда не выносила «Уголь Бездны» на поверхность, – таинственно произнёс он. – Но однажды его удалось достать!
- Надеюсь, ты понял, что испокон веков никто из зверей не решался проникнуть в пещеры страшных утёсов? – продолжил разговор Кевин.
- Это из-за медуз? – вдруг осенило Брайана. Как же он сразу не догадался! Теперь становилось ясно, почему легенды о «Буревестнике» и кладе старика Руфуса были столь живучи. И вовсе не потому, что пещеры утёсов, как представлял себе выдрёнок, были обширны, запутаны и непролазны, а потому что никто не мог хоть сколько-нибудь исследовать их, тем самым подтвердив или разрушив знаменитые мифы.
- Да, из-за медуз! – вдруг резко вставил Рон. – Доподлинно известно, что они с зарождения мира обитали в тех местах и несли смерть любому, кто осмеливался хоть на немного пройти вглубь пещер.
Брайан перевёл вопросительный взгляд на Кевина, тот спокойно и утвердительно кивнул:
- Действительно, легенды гласят, что ещё не существовало зверя, способного войти в эти пещеры и выйти из них живым, – подтвердил он.
Выдрёнок ненадолго умолк, прислушиваясь к раскату грома, родившемуся где-то вдали, и шелестящему звуку дождя, размеренно дробящегося о землю.
- Но двенадцать лет назад, всё-таки нашёлся храбрец, рискнувший совершить невозможное! Это был выдра по имени Форест…
- Это был дурак по имени Форест! – с нажимом произнёс Рон. Увидев на себе удивлённый взгляд Брайана, он пояснил. – Форест был одержим идеей найти клад старика Руфуса, спрятанный в глубине утёсов, и «стражи» пещер его не пугали. «Стоит ли мне дрожать перед каким-то студнем!» - так вроде бы говорят, любил повторять он.
Но соваться в пещеры просто так Форест не собирался, на это у него всё же ума хватило. И что бы защититься от смертоносных укусов медуз, он сшил себе особый костюм, целиком из акульей кожи, покрывающий его от пят до ушей, оставляя свободной лишь морду, чтобы дышать. Рассказывают, что он очень гордился этой своей выдумке, – Рон надменно усмехнулся. – А после, в ясный и погожий день, он, с ярко горящим факелом в лапе, вошёл в пещеры утёса.
- И что? – в нетерпении спросил Брайан, история становилась всё интереснее и интереснее.
Рон мстительно улыбнулся:
- Пусть Кевин ответит, он тоже знает конец, - передал он слово другу.
Тот нахмурился, опустив взгляд:
- Форест вошёл в пещеры и исчез, - выдрёнок перевёл взор к далёкому тёмному горизонту. – Прошло два дня. На третий разыгралась сильная буря. И вдруг, один из друзей Фореста, предположивший, что тело товарища может быть вынесено из пещер наружу волнами, и вместе с приятелем наблюдающий за морем с берега, различил нечто, плавающее невдалеке от зловещих скал. Сев в лодку, они с другом поплыли к тому месту и увидели тело выдры, качаемое на волнах.
Когда к нему приблизились вплотную и осмотрели, оказалось, что на его ремне висел мешочек, набитый золотыми монетами, а в правой лапе был зажат небольшой камешек, который сиял ярким зеленоватым светом!
- Так это значит, что… - поражённо произнёс Брайан.
- Да, – спокойно сказал Кевин, подтверждая догадку выдрёнка. – Не ведомо как, но Форест достал из глубины пещер «Уголь Бездны»! – победоносно заключил он.
- Но что было потом! – свирепо посмотрев на Кевина, произнёс Рон.
Тот вновь помрачнел:
- Вынуть «Уголь Бездны» из лапы погибшего товарища у выдр не получилось: даже не смотря на пройденное время, лапа Фореста была сильно сжата, и достать камень можно было лишь надрубив схватившие его пальцы.
Пытаясь втащить труп погибшего друга в лодку, что бы доставить домой и должным образом похоронить, один из выдр решился нырнуть в воду и стал помогать выталкивать тяжёлое тело с низу… и внезапно, прямо перед ним, из распухшего и уже не узнаваемого лица Фореста, из его широко распахнутого рта вдруг выплыла «Голубая струя»…
Брайан почувствовал, как у него на загривке становится дыбом шерсть.
- …Оба выдра настолько перепугались, что бросились обратно в лодку и ринулись прочь.
На минуту замолкнув, Кевин бросил ещё одну ветку в огонь.
- Они не решились снова приблизиться к телу товарища. А вскоре вновь началась буря и уже никто и никогда больше не видел ни Фореста, ни «Уголь Бездны», добытый им из глубин проклятого утёса.
- Невероятно! – с чувством выдохнул Брайан. – А с тех пор кто-нибудь ещё пробовал проникнуть вглубь утёсов? – спросил он.
Повисло долгое и тягостное молчание.
- Нет, пока что дураков не нашлось, - буркнул в ответ Рон.
- Знаешь, Брайан, - обратился к выдрёнку Кевин, - мне кажется, что Форест всё сделал тогда правильно, но просто выбрал не то время.
- Что ты имеешь в виду? – удивлённо поинтересовался Брайан.
- Дело в том, - медленно продолжил Кевин, невольно оглянувшись, - что перед бурей море иногда становится удивительно спокойным. И всё живое в нём, как чувствуя приближение непогоды, замирает. Рыбы и… медузы, - на последнем слове он сделал особенное ударение, - опускаются на дно. И именно в это короткое затишье и можно попробовать проникнуть в пещеры утёса.
- Но ведь это - опасно! – немного подумав, заключил Брайан.
- Опасно! – взорвался Рон. – Да надо быть самоубийцей, что бы сделать это! Отправиться в пещеры - это смерть!
- Но и награда стоит того, - спокойно и холодно изрёк в ответ Кевин. – Возможность отыскать и добыть «Уголь Бездны» - это достойная награда за храбрость!
С произнесением последних слов выдрёнок глубоко вздохнул, на его мордочке отобразилась печаль.
- Ладно, - сказал он, вставая на лапы. – Что-то я засиделся, пойду, развлекусь немного, - и Кевин вышел под дождь, направившись в ту сторону, откуда доносилась музыка и смех.
Брайан с недоумением посмотрел ему в след. Только сейчас он стал понимать, что их разговор носил какой-то неправильный характер.
Повисло молчание. Рон, о чём-то глубоко задумавшись, смотрел на танцующие языки огня. Снаружи монотонно и успокаивающе шелестел дождь.
- А что это у тебя на лапе? – вдруг спросил Брайан у Рона. – Я заметил, что у всех зверей есть такие, - добавил он.
Рон был настолько погружён в собственные мысли, что даже не сразу сообразил, о чём спрашивает Брайан. Переведя взгляд на выдрёнка, он понял, на что тот смотрит.
- Это «Знаки Рода», - пояснил Рон, поднося правую лапу к самым глазам Брайана, что бы тот смог лучше и во всех подробностях рассмотреть браслет, опоясывавший его кисть. – Древняя традиция, принятая на побережье. Его дарят на четырнадцатилетние в знак начала взросления.
При ярком свете костра выдрёнок сумел как следует разглядеть украшение. Браслет был сделан из мелких разноцветных камней, янтаря, морского жемчуга и небольших ракушек, нанизанных, схваченных узлами или искусно вплетённых в крепкую длинную бечёвку обвивающую лапу. Но прежде всего во всём браслете в глаза бросались две большие плоские, тщательно отшлифованные створки морского гребешка, на которых виднелась аккуратно высеченная надпись.
- На «Знак Рода» наносятся имя владельца и его рода, а также название места, откуда он прибыл, - продолжил объяснять Рон, но было видно, что мысли его витают где-то очень далеко. – Это делается для того, что бы, если с обладателем амулета что-то случиться, по «Знаку Рода» можно будет найти его дом и оповестить родных о гибели владельца.
Наблюдательный Брайан давно приметил, что у всех виденных им жителей побережья были такие браслеты, отличающиеся главным образом лишь тем, что у кого-то вместо больших ракушек Рона были металлические кругляши, на подобие монет, у других - вырезаны из дерева или даже сделанные из плоской морской гальки.
Носили «Знаки Рода» тоже по-разному: кто-то, как Рон, обвивал амулет вокруг кисти, другие опоясывали им сгиб локтя, а иные, как Кевин, надевали его на шею. На всех амулетах были нанесены тщательно сделанные знаки и надписи.
- А почему их два? – задал новый вопрос Брайан, как следует, рассмотрев браслет и убедившись, что символы на обеих ракушках полностью повторяются.
- Один из «Знаков Рода» всегда должен быть с его владельцем, даже при погребении, – принялся растолковывать Рон. - А вот другой, согласно обычаю, обязательно должен достигнуть дома хозяина.
У нас, жителей побережья, безгласная гибель не считается почётной, - слабо улыбнувшись Брайану, пояснил Рон. – И если кому-то из нас в будущем предстоит нечто опасное, например битва или рискованное плаванье, то он, по обычаю, должен отдать один из амулетов кому-нибудь, кто впоследствии смог бы донести весть о его гибели до родных мест и рассказать, какой смертью он пал.
Считается, что когда «Знак Рода» доходит до дома владельца и обряд погребения совершён, душа его хозяина способна воссоединиться с предками и обрести покой.
- Интересный обычай, - оценил традицию Брайан.
- Знаешь, ведь Кевин очень любит море, - немного помолчав, вдруг обратился к выдрёнку Рон, скрестив лапы на груди.- Он научился плавать раньше, чем ходить!
- Серьёзно? – искренне удивился тот. Обычно выдры учились ходить и плавать одновременно. Случай с Кевином являлся большой редкостью.
-Да, – чему-то улыбнувшись, подтвердил Рон. – Уже в семь сезонов он вытворял настоящие чудеса: мог, чуть ли не сутками находиться в море и проплывать огромные расстояния, а уже в десять нырял просто на невероятную глубину!
С первыми лучами солнца Кевин сразу бросался к морю, что бы провести около него целый день. И никакая буря, никакой ветер и волны не могли испугать его! Уж я-то знаю, мы всегда были вместе! – заверил Брайана Рон. - Но потом…
Он прервался и понуро опустил взгляд.
- Что потом? – не удержался Брайан, предчувствуя услышать, что-то недоброе.
- Потом, три сезона назад случилось следующее, - Рон тяжело вздохнул и швырнул ещё одну ветку в костёр. – Мы с Кевином и другими рыбаками отправились к берегу «Пепельных Скал». Там всегда был жирный улов. И вот, после целого дня работы, Кевин решил понырять у дальнего мыса, побережье которого славилось удивительно красивыми подводными видами.
Но тот берег был не только красив, но и коварен! – подчеркнул Рон. – В определённое время около него начинали возникать особенно сильные и бурные течения, обладающие достаточный мощью, что бы утащить пловца на дно!
- И что? – в беспокойстве спросил Брайан.
- В одно такое течение и угодил Кевин, - горько ответил выдрёнок. – Он потом рассказывал, что в какой-то момент ощутил, как его начинает тянуть прочь от берега. Вначале Кевин и не понял, что происходит, поэтому даже не постарался уплыть из опасного места, когда была возможность, а после течение усилилось настолько, что он уже не смог вырваться из него.
Осознав, что самому ему не выплыть, Кевин начал звать на помощь, но мы были слишком далеко от него и не слышали криков.
Я был единственным, кому Кевин сказал, куда направился, – внёс пояснение выдрёнок. - Но он часто любил плавать у дальних берегов, так что я не особо беспокоился за его долгое отсутствие, и тревога посетила меня лишь только под вечер, когда лагерь стал собираться домой, а Кевин ещё не вернулся.
Отправившись к северному мысу, я взобрался на холм повыше и не сразу заметил Кевина, отчаянно борющегося с водоворотами, широкими пенящимися воронками избороздившими поверхность моря позади него. К тому моменту он плыл уже из последних сил, то и дело увлекаемый мощным потоком под воду.
Рон на мгновенье замолк, переводя дыхание. Было видно, что те воспоминания, о которых он рассказывал, были не самыми приятными в его жизни.
- Я, что есть силы, помчался к лагерю, и вскоре мы с остальными выдрами устремились на помощь, – продолжил выдрёнок. - В то время как наша лодка показалась из-за мыса, у Кевина уже не осталось сил бороться.
Мы громко кричали ему, что идём на помощь, и что ему осталось продержаться совсем чуть- чуть, а сами всё сильнее и сильнее налегали на вёсла. Хорошо, что течение помогало нам, иначе бы мы никогда не успели преодолеть те полмили, что отделяли нас от него, вовремя.
Но когда оставалось проплыть каких-то пятьдесят шагов (Брайан отчётливо уловил проскользнувший в интонации Рона ужас) Кевин, вконец обессилев, окончательно исчез под водой увлекаемый водоворотом. Поняв, что он уже не сможет выплыть на поверхность самостоятельно, я тогда наскоро обвязался верёвкой и прыгнул с лодки вслед за ним в глубину.
Рон на мгновенье запнулся, проглатывая подступивший к горлу комок:
- Было жутко видеть, как мощное течение тянет уже бесчувственного Кевина прямо вниз, к зияющей на дне пещере, словно в пасть огромного чудовища, - честно признался он. - Я, тогда как можно быстрее подплыл к нему и, обхватив покрепче, несколько раз с силой дёрнул за верёвку, после чего нас и вытащили за неё на поверхность.
- Так ты спас его! – удивлённо воскликнул Брайан.
-Да, было дело, - отмахнулся Рон. – Но беда в том что, после того случая Кевин целых полгода не решался плавать в море.
Он боялся! – объяснил выдрёнок. - Говорил, что испытал тогда такой страх близости смерти, что попросту не мог войти в море, не чувствуя надёжную опору под лапами. Его охватывал ужас! А ведь он так любил море!
Рон с горечью бросил ещё одну ветку в огонь, и из того вверх взмыли яркие искры:
- Потом-то Кевин всё равно начал плавать, он не мог по-другому, – грустно усмехнулся он. - Но этот страх перед морем, его глубиной, до сих пор остался и снится ему в кошмарах. А что бы победить власть страха, порой надо встретить его лицом к лицу, решившись на отчаянный поступок!
- Что ты хочешь сказать? – вдруг начиная о чём-то догадываться, подозрительно спросил Брайан.
– Да так, ничего, - оборвал разговор Рон. – Пойдём, что-то мы действительно засиделись…
- Ах, вот ты где! – воскликнула, вдруг, невесть откуда вынырнувшая Джинни. И, схватив ошарашенного Брайана за лапу, она потянула его к центру площадки прямо под ливень.
– Давай, давай, пойдём танцевать!
Рон весело рассмеялся при виде такого зрелища. Он сопровождал парочку взглядом, пока они не исчезли, смешавшись с толпой других весело танцующих под дождём зверей. Затем он перевёл задумчивый взор к тёмному горизонту. Над поляной разнёсся очередной громовой раскат. 

Часть третья Часть пятая
Оглавление